"Жак-Ив Кусто. В мире безмолвия" - читать интересную книгу автора

в полном порядке. На скале играли ленивые блики света. Мои товарищи исчезли.
Я выплыл на поверхность и присел на каменную ступеньку. Средиземное море
весело искрилось на солнце. Позже я узнал, что случившееся со мной связано с
декомпрессией, во время которой к органам равновесия во внутреннем ухе
приливает кровь, заставляя ныряльщика испытывать головокружение и видеть
падающие звезды. Никакими осложнениями это не грозит.
Уже в первое лето мы неоднократно ныряли без каких-либо осложнений на
глубину до двадцати саженей, и Дюма не сомневался, что акваланг допускает
еще более глубокое погружение. Он решил провести под тщательным контролем
экспериментальное погружение, чтобы установить предел. Мы исходили из того,
что пребывание Дюма на глубине будет достаточно коротким и можно не бояться
приступа кессонной болезни.
Мы уже знали кое-что об этой болезни из трудов пионера ее изучения Поля
Берта, работавшего в конце 1870-х годов, и из дальнейших исследований
английских и американских физиологов. Кессонная болезнь - бич ныряльщиков.
Весьма мучительная, она подчас влечет за собой инвалидность, а то и смерть.
Впервые медицина столкнулась с ней на строительстве Бруклинского моста, где
землекопы рыли выемки для мостовых устоев в шахтах, осушаемых сжатым
воздухом.
Болезнь эта связана с тем, что человек, находящийся под давлением,
вдыхает молекулы азота - неактивного газа, который составляет семьдесят
восемь процентов нашей атмосферы. Азот не выделяется целиком обратно при
выдохе, а растворяется в крови и в тканях. Когда ныряльщик переходит в
область пониженного давления, понижается и растворимость азота: он начинает
собираться в пузырьки. Это напоминает то, что мы наблюдаем, открывая бутылку
шампанского: там углекислый газ, находившийся до этого под давлением, бурно
выделяется, как только выскочит пробка. Аналогичный процесс происходит в
организме ныряльщика. В легких случаях человек отделывается ломотой в
суставах. В тяжелых случаях пузырьки азота могут закупорить кровеносные
сосуды, повредить нервные узлы и даже вызвать смерть вследствие закупорки
сердечных сосудов.
В один из дней октября 1943 года мы прибыли в рыбацкую деревушку на
Средиземном море, чтобы встретиться с другими участниками намеченного
испытания. Мсье Матье, портовый инженер, и мэтр Годри, местный пристав, были
как раз заняты изучением стометрового каната с узлами, вдоль которого
предстояло нырять Фредерику Дюма. Во Франции пристав исполняет еще и роль
официального свидетеля, а также следователя. Его свидетельство считается
достаточным в любой судебной инстанции. Итак, инженер и пристав методично
подсчитывали узлы и проверяли расстояние между ними; оно должно было
составлять ровно один метр.
Два баркаса, полные зрителей, сопровождали жертву к месту испытания.
Второй баркас шел за первым на буксире; на нем находились и мы с Диди,
озадаченные вниманием публики. Мы уже обсудили все мыслимые стороны
предстоящего эксперимента; Диди перебрал и взвесил все, что только могло
случиться, и был готов ко всему.
Все было предусмотрено заранее. Он должен был нырнуть на чистом,
спокойном месте, неся на себе новехонький акваланг и пояс с грузом, и
спускаться вдоль каната ногами вниз, избегая лишних движений, до наибольшей
глубины, какую сможет перенести. Затем он отцепит груз, привяжет его к
канату и поспешит наверх. Диди так переволновался в ходе приготовлений, что