"Кэтрин Коултер. Строптивая невеста " - читать интересную книгу автора

абсолютно не сочетавшимся с ее девственно-белым платьем, но и тем, что
Теодор Берджес позволяет своей племяннице выглядеть так вульгарно.
Создавалось впечатление, что девушка бросала вызов и дяде, и всем гостям, и
даже самой себе.
Наконец Сэмюель Грэйсон закончил восторженные излияния по поводу
неотразимой красоты и прелести мисс Софии, и наступила очередь Райдера.
Занятый своими мыслями, он едва услышал, как его представили, и, поспешно
взяв руку Софии, прикоснулся губами к тыльной стороне маленькой ладони.
Девушка хотела убрать руку, но Райдер еще ненадолго задержал теплую сухую
ладошку в своих руках.
Теодор Берджес ничем не напоминал свою племянницу, он был слеплен из
другого теста: высокий, сухощавый, с довольно приятным лицом, на котором
доминировал упрямый, выдающийся вперед подбородок.
- Очень рад, сэр, очень рад. - Теодор Берджес слабо пожал Райдеру
руку. - Мистер Грэйсон много рассказывал мне о вашем уважаемом семействе.
Прошу вас, не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома. И, надеюсь, вы не
забудете пригласить на танец мою очаровательную племянницу?
"Он что, глуп? - подумал Райдер. - Или у него глаза на затылке? Разве
он не видит, что "очаровательная племянница" намалевалась в лучших традициях
продажных женщин?"
Райдер повернулся к Софии и спросил с вежливой улыбкой:
- Вы подарите мне этот менуэт, мисс Стэнтон-Гревиль?
Она ничего не ответила, только молча кивнула и облокотилась на его
руку. Так же молча София взглянула в сторону Эмиля, не сказав ему ни слова в
знак приветствия. Райдер второй раз за этот вечер удивился, не зная, чем
объяснить подобное поведение, когда хорошо знакомого человека, пришедшего в
гости, хозяйка дома встречает холодным молчанием.
- Мне известно, что вы и Эмиль знаете друг друга с детства, не так
ли? - успел сказать Райдер и, при смене фигур танца, отпустил Софию к
другому партнеру. Когда они снова встретились, София ответила: "Да". И ни
слова больше, кроме этого невыразительного, короткого "да". - Мне бы
хотелось узнать, - продолжил диалог Райдер, когда она вновь оказалась
напротив него, - почему друзья детства, повзрослев, при встрече даже не
здороваются. Это очень странно.
Через несколько минут Райдер получил ответ:
- На свете есть много странного.
Менуэт закончился. К великому облегчению Райдера. И, как ни
удивительно, к концу танца Райдер даже не вспотел. Видимо, Эмиль был прав,
обещая ему приятный вечер: в бальной зале, освещенной огнями многочисленных
свечей, было достаточно прохладно благодаря свежему морскому воздуху,
попадавшему в залу сквозь открытые настежь двери, и неустанным усилиям
чернокожих мальчиков в белых рубашках и штанах, обмахивавших гостей большими
опахалами.
Райдер подвел Софию к ее дяде и, не говоря ни слова, удалился; за ним
последовал управляющий, чтобы представить хозяина плантаторам и их женам.
Лишь один раз Райдер оглянулся и посмотрел на девушку: она стояла, гордо
выпрямившись и расправив плечи, и слушала то, что говорил ей, нахмурившись,
Теодор Берджес. "Делает замечание по поводу сильно накрашенного лица? -
предположил Райдер. - Хотя нет, вряд ли... А было бы неплохо. Будь я на его
месте, я окунул бы девчонку головой в ведро и смыл бы все это безобразие".