"Джеймс Фенимор Купер. Морские львы" - читать интересную книгу автора

служило честью для всех, кто носил его, хотя Росвель Гарднер был небогат и
сирота без отца и матери, как Мария, но своему имени был обязан истинным
уважением. Выйдя в пятнадцать лет из провинциальной школы, он поступил на
корабль и сделался вторым на китоловном судне. Можно только представить,
каково было его счастье, когда Пратт пригласил его в капитаны своей шхуны,
которую уже назвали "Морским Львом". Мария Пратт следила за развитием этого
дела то с печалью, то с удовольствием, но всегда с любопытством. Она ощущала
сильную горечь, видя, что эта любовь к деньгам, которою был одержим ее дядя,
обнаружилась в последние годы его жизни, уже подходившей к концу.
Удовольствие, которое почувствовала Мария Пратт, наша героиня, было очень
естественно. Не возвысился ли Росвель Гарднер? Но в глазах Марии Пратт, у
которой вера в Искупителя мира была сильна и горяча, густое облако покрывало
всю эту славу и подымалось между нею и Гарднером: он не верил и не сознавал
вполне божественности Искупителя мира.
Вот почему уже два года Мария Пратт не принимала руки Гарднера, хотя
любила его и, сопротивляясь столь же сильной, как и искренней страсти
молодого моряка, боролась с собственным своим сердцем, в котором столь же
сильная любовь женщины сражалась с глубоким чувством святой религиозной
обязанности.
Но Мария радовалась, видя Гарднера, получившего командование "Морским
Львом". Она не знала, к какому берегу должно было отправиться маленькое
судно, шхуна в сто сорок тонн, но каково бы ни было назначение, она будет
сопутствовать ему своими мыслями и молитвами. Вот что чувствовала Мария и в
чем тайно признавалась себе самой.
Сам же Пратт не противился соединению обоих молодых людей, и даже
некоторые из Ойстер-Понда думали, что Пратт верил в будущность Гарднера,
которому он, после своей смерти, мог оставить все свое имение и племянницу.
Когда его племянница предложила ему послать за доктором Сэджем, то он
не сразу согласился на это, не столько по поводу издержек, но по более
важной причине. Чтобы сказать все, ему не хотелось сближать Дагге с кем бы
то ни было, потому что этот последний открыл ему тайны, которым он
приписывал большую важность, хотя тот до сих пор скрывал от него первую и
самую главную.
Однако же какое-то чувство стыда заставило Пратта послушаться совета
своей племянницы и послать за доктором.
- Надо, Мария, довольно далеко ехать в объезд, чтобы достигнуть
порта, - тихо сказал дядя после долгого молчания.
- Корабли уходят и возвращаются в несколько часов.
- Да, да, корабли, но позволено ли, дитя, употреблять корабли в день
субботний?
- Я думаю, сударь, что всегда позволено делать добро, даже и в
праздники.
- Да, если уверены, что из этого выйдет что-нибудь хорошее. Всем
известно, что Сэдж превосходный доктор, но половина денег, которые дают
людям этого же звания, составляют потерянные деньги.
- Но я думаю, что наша обязанность помогать несчастным, и я боюсь, что
Дагге не проживет и недели, - сказала Мария, - и не желала бы думать, что он
умрет, не сказав, что мы сделали все возможное для его спасения.
- Мы так далеко от порта, что было бы бесполезным послать туда
кого-нибудь, и деньги, которые бы дали ему, были бы также потерянными.