"Джеймс Фенимор Купер. Прогалины в дубровах, или Охотник за пчелами" - читать интересную книгу автора

Среди обитателей пограничья законами гостеприимства пренебрегают редко.
Городской житель может потерять, под давлением общества, естественную
склонность сажать за свой стол всякого, кто войдет в дом; но известны лишь
редчайшие случаи, когда обитатели пограничных областей оказывались
негостеприимными. Они могут предложить не слишком много, но это немногое
никогда не утаивают, ни из осторожности, ни из скупости. Под влиянием этого
чувства, которое мы можем назвать и привычкой, Бен принялся выкладывать на
стол все припасы, какие были у него заготовлены. Трапеза, которую он вскоре
пригласил разделить своих гостей, состояла из порядочного куска холодной
вареной свинины, которую Бен, по счастью, приготовил еще вчера, кусков
жареной медвежатины и постной холодной оленины и остатков подстреленной
накануне на Каламазу утки, с хлебом, солью и двумя или тремя луковицами, что
было довольно неожиданно в такой глуши. Последнее блюдо Гершом принял с
удовольствием, да и Бен отдал ему честь; индейцы же пренебрегли им с
холодным безразличием. Десерт состоял из хлеба и меда, которого все наелись
вволю.
За ужином хозяин и гости почти не нарушали молчания, а затем все вышли
из хижины выкурить трубки на свежем воздухе, в холодке, под дубами рощицы,
где стояла шэнти. Беседа завязалась, давая каждому возможность узнать
кое-что о характере и намерениях собеседников.
- Ты - потаватоми, а ты - оджибвей, - сказал Бурдон, любезно подавая
обоим гостям их трубки, только что набитые его собственным табаком, -
насколько я понимаю, вы близкие родственники, хотя племена ваши называются
по-разному.
- Народ - оджибвей, - ответил старший индеец, поднимая вверх палец,
чтобы обратить общее внимание на свои слова.
- Племя - потаватоми, - подхватил Гонец тем же поучительным тоном.
- Табак хорош, - добавил старший, показывая, что он доволен оказанным
ему вниманием.
- А выпить у тебя найдется? - спросил Склад Виски, который превыше
всего ставил "огненную воду".
- Вон там родник, - невозмутимо отвечал Бурдон, - а на дереве висит
ковшик.
Гершом скорчил недовольную гримасу и не тронулся с места.
- Не ходят ли какие-нибудь слухи среди ваших племен? - спросил бортник,
выдержав приличную паузу, чтобы его не заподозрили в проявлении женского
любопытства.
Большой Лось некоторое время пускал клубы дыма в полном молчании,
пользуясь случаем подчеркнуть собственное достоинство. Затем он вынул изо
рта трубку, стряхнул пепел, слегка придавил пальцем тлеющий табак, сделал
одну-две затяжки, чтобы вновь раскурить трубку, и спокойно ответил:
- Спроси мой юный брат - он Гонец - он знай.
Но Быстрокрылый Голубь проявил не больше желания сообщать новости, чем
потаватоми. Он курил с невозмутимым достоинством, а бортник терпеливо
дожидался минуты, когда младший из его гостей соблаговолит заговорить. Этой
минуты пришлось подождать, хотя наконец и она настала. Почти пять минут
спустя после произнесенных Большим Лосем слов оджибвей, или чиппева, также
вынул изо рта трубку и, вежливо обратившись к хозяину дома, произнес,
подчеркивая значение каждого слова:
- Плохое лето скоро пришел. Бледнолицые зовут молодых воинов,