"Джозеф Конрад. Юность" - читать интересную книгу автора

белого стелющегося дыма и исчезала на черной поверхности угля. Из люка
поднимался пар, смешанный с дымом. Мы лили соленую воду словно в бездонную
бочку. Такова была наша судьба на этом судне - то выкачивать из него воду,
то накачивать; раньше мы извлекали из него воду, чтобы не пойти ко дну, а
теперь отчаянно вливали ее, чтобы не сгореть.
А судно ползло вперед - делай или умри! - при ясной погоде. Небо было
удивительно чистое, лазурное; море, синее, гладкое, прозрачное, сверкало,
как драгоценный камень, растянулось до самого горизонта, словно весь земной
шар превратился в один колоссальный сапфир, принявший форму планеты. А по
блестящей поверхности великих спокойных вод "Джуди" скользила незаметно,
окутанная грязными парами, шла в ленивом облаке, медленно и легко
уносившемся по ветру, - в ядовитом облаке, оскверняющем великолепие моря и
неба.
Все это время мы, конечно, никакого огня не видели. Груз тлел где-то на
дне. Однажды Мэхон, работая подле меня, сказал со странной усмешкой:
- Вот если бы теперь открылась хорошенькая течь, - как в тот раз,
когда мы вышли из Ламанша, - пожар бы прекратился. Не правда?
Я заметил невпопад:
- А помните крыс?
Мы тушили пожар и управляли судном так заботливо, словно ничего не
случилось. Стюард стряпал и подавал на стол. Из остальных двенадцати человек
восемь работали, пока четверо отдыхали. Работали все, включая капитана. На
судне установилось равенство, и если не братство, то, во всяком случае,
добрые отношения. Иногда кто-нибудь, опрокидывая в люк ведро воды,
выкрикивал: "Да здравствует Бангкок!" - а остальные смеялись. Но большей
частью мы были молчаливы и серьезны, и нам хотелось пить. Ох, как хотелось
пить! А воду приходилось расходовать осторожно. Порции были строго
ограничены. Судно дымилось, солнце пылало... Передайте бутылку.
Мы испробовали все. Мы даже сделали попытку раскопать уголь и добраться
до огня. Никакого толку, конечно, не получилось. Человек не мог оставаться
внизу дольше одной минуты. Мэхон, спустившийся первым, потерял сознание, и
матрос, отправившийся его вытаскивать, тоже лишился чувств. Мы вытащили их
на палубу. Затем прыгнул вниз я, чтобы показать, как легко это делается. К
тому времени они набрались опыта и удовольствовались тем, что выудили меня
крюком, привязанным к половой щетке. Мне не хотелось спускаться за лопатой,
оставшейся внизу.
Дело начало принимать скверный оборот. Мы спустили на воду баркас.
Вторая шлюпка также была приготовлена к спуску. Была у нас и третья,
четырнадцатифутовая, она находилась в надежном месте, на шлюпбалках у кормы.
Затем - о чудо!-- дым внезапно пошел на убыль. Мы удвоили старания,
заливая водой трюм судна. Через два дня дым исчез совершенно. На всех лицах
появилась широкая улыбка. Это было в пятницу. В субботу никто не работал;
следили за курсом - и только. Матросы выстирали свою одежду, умылись в
первый раз за две недели и получили особый, праздничный обед. Они
презрительно говорили о самовозгорании и утверждали, что такие ребята, как
они, всегда сумеют положить этому конец. Почему-то мы все чувствовали себя
так, словно получили большое наследство. Но отвратительный запах гари
держался на судне. У капитана Бирда запали глаза и ввалились щеки. Раньше я
никогда не замечал, как сильно он сгорблен и искривлен. Он и Мэхон степенно
бродили вокруг люков и вентиляторов, втягивая носом воздух. Тут я вдруг