"Джозеф Конрад. Черный штурман" - читать интересную книгу автора

- Но, кажется, на днях вы взяли почитать у второго помощника какой-то
роман - насквозь фальшивую дребедень. - Капитан Джонс вздохнул. - Боюсь,
что у вас нет духовных интересов, мистер Бантер. В этом все дело.
Иногда он появлялся на палубе среди ночи - уморительная фигура в
пижаме, на кривых ногах. При виде своего преследователя Бантер украдкой
сжимал кулаки и на лбу его выступал холодный пот. Постояв с сонным видом
около нактоуза и препротивно почесываясь, капитан Джонс неизбежно
заговаривал на единственную интересовавшую его тему.
Он рассуждал, например, об улучшении нравов, какое может быть
достигнуто путем установления широкого и тесного общения с духами умерших.
Капитан Джонс считал, что духи согласились бы на близкое общение с живыми,
если бы не отсутствие веры у подавляющего большинства людей. Он и сам не
пожелал бы иметь ничего общего с людишками, которые не верили бы в его --
капитана Джонса - существование. Почему же ждать этого от духов? Это
значило бы требовать от них слишком многого.
Он стоял у нактоуза, тяжело дыша и пытаясь дотянуться ногтями до
лопаток; потом сурово провозглашал хриплым, сонным голосом:
- Неверие, сэр, вот бич нашего века!
Неверие отвергало свидетельства профессора Крэнкса и "того самого"
журналиста. Оно не признает фотографических снимков.
Ибо капитан Джонс твердо верил, что некоторые духи были
сфотографированы. Он читал об этом в газетах. И мысль о том, что эта попытка
удалась, полностью завладела им, так как он был не способен к критическому
мышлению. Бантер рассказывал впоследствии,, какой нелепый вид имел этот
маленький человечек, облаченный в пижаму на три номера шире, чем следовало,
взволнованно топтавшийся у штурвала и при свете луны грозящий кулаками
безмятежному морю.
- Фотографии, фотографии!-- повторял он голосом скрипучим, как
заржавленная петля.
Даже штурвальный, стоявший за его спиной, чувствовал себя неловко,
наблюдая эту сцену, и никак не мог понять, из-за чего "старик затевает ссору
с помощником".
Потом Джонс, немного успокоившись, начинал снова:
- Светочувствительная пластинка не лжет. Да, сэр!
Ничего не могло быть забавнее, чем уверенность этого нелепого человечка
и его поучительный тон.
Бантер важно и размеренно, как маятник, расхаживал по юту. Он не
говорил ни слова. Но, как вам известно, у бедняги на совести было нешуточное
дело, и, когда его, и. без того уже встревоженного, пичкали этими дурацкими
сказками о духах, он едва не сходил с ума. Он чувствовал, что не раз был на
грани безумия, ибо с упоением рисовал себе бредовые картины: как он берет
капитана Джонса за шиворот и бросает за борт прямо в кильватер судна, а ведь
ни одному моряку, находящемуся в здравом уме, не придет в голову проделать
это даже с кошкой или каким-нибудь другим животным. Он представлял себе, как
тот вынырнет - крошечное черное пятнышко, оставшееся далеко за кормой в
океане, освещенном луной.
Не думаю, чтобы даже в самые тяжелые минуты Бантер всерьез хотел
утопить капитана Джонса. Мне кажется, что он, с его расстроенным
воображением, стремился лишь к одному - прекратить эту бессмысленную