"Джозеф Конрад. Черный штурман" - читать интересную книгу автора

лондонского порта на юг. В определенные часы в его лавке толпились шкиперы.
Они сидели на бочках, стояли, прислонившись к прилавку. Многие юнцы начинали
здесь свою карьеру; многие получили место, в котором страшно нуждались,
только благодаря тому, что в подходящий момент заглянули сюда на минутку,
купить на четыре пенса адониса. Даже помощник Уилли, рыжеватый, худосочный
молодой человек, с безучастным видом протягивая через прилавок коробку
сигарет, шепотом, чуть шевеля губами, сообщал вам иной раз ценные сведения:
- "Беллона", Южный причал. Нужен второй помощник. Если вы
поторопитесь, пожалуй, поспеете. Ну и мчались же туда!
- А! Его послал Уилли,-- сказал капитан Эштон. - У него незаурядная
внешность. Если опоясать его красным шарфом, а голову повязать красным
платком, он был бы в точности похож на одного из тех пиратов, которые
бросали за борт мужчин, а женщин брали в плен. Берегитесь, Джонс, как бы он
не перерезал вам глотку и не удрал на "Сапфире". На каком корабле он служил
последнее время?
Капитан Джонс, по обыкновению, наивно поднял глаза, наморщил лоб и
сказал благодушно, что его штурман знавал лучшие времена. Фамилия его
Бантер.
- Несколько лет тому назад он командовал ливерпульским судном
"Самария". Оно потерпело крушение в Индийском океане, а Бантера лишили на
год свидетельства. С тех пор он не мог получить командования. Последнее
время он мыкался по Атлантике в торговом флоте.
- Теперь понятно, почему никто в доках его не знает, - закончил
разговор капитан Эштон, и вcе встали из-за стола.
После завтрака капитан Джонс направился в порт. Он был небольшого
роста, слегка кривоногий. Внешность его не располагала к нему людей, но с
фрахтовщиками дело обстояло, по-видимому, иначе. За ним утвердилась
репутация неуживчивого командира, дотошного, придирчивого и вечно чем-то
недовольного. Он был не из тех, кто задаст вам взбучку - и дело с концом.
Нет, он отпускал ядовитые замечания жалобным тоном и, если уж невзлюбил
кого-нибудь из помощников, мог превратить его жизнь в пытку.
Вечером того же дня я пошел на корабль навестить Бантера и
посочувствовать ему ввиду предстоящего плавания. Он был в удрученном
состоянии. Мне кажется, что человек, скрывающий какую-то тайну, теряет
жизнерадостность. Была еще одна причина, почему я не ждал, чтобы Бантер был
в приподнятом настроении. Во-первых, в последнее время ему нездоровилось, а
кроме того, - впрочем, об этом позднее.
В тот день капитан Джонс находился на борту и все время вертелся и
бродил около старшего помощника, ужасно ему досаждая.
- Что это значит? - спрашивал он со сдержанным раздражением. - Можно
подумать, что он подозревает меня в краже и пытается подсмотреть, в какой
карман я сунул краденое; или что кто-то сказал ему, будто у меня есть хвост,
и он хочет знать, как это мне удается его прятать. Я не люблю, когда ко мне
по нескольку раз в день подкрадываются сзади, а потом забегают спереди и
неожиданно заглядывают в лицо. Может быть, это какая-то новая игра в прятки?
Она меня не забавляет. Я уже не ребенок.
Я стал уверять его, что если бы кто-нибудь сказал капитану, будто у
него, Бантера, есть хвост, Джонс, как это ни странно, умудрился бы этому
поверить. Ей-ей, он бы этому поверил! Он был подозрителен и вместе с тем
удивительно доверчив. Он мог поверить любым нелепым россказням, заподозрить