"Джозеф Конрад. Теневая черта (Повесть. Перевод А.Полоцкой) " - читать интересную книгу автора

но два раза сильно пошатнулся прежде, чем скрыться из виду.
И тогда я остался на юте в полном одиночестве, правя своим судном,
которое неслось по ветру, весело подпрыгивая и даже слегка кренясь. Вскоре
предо мной появился Рэнсом с подносом. При виде еды я вдруг почувствовал
сильный голод. Он встал за штурвал, а я сел на банкетку, чтобы съесть свой
завтрак.
- Этот ветер, видно, прикончил наших ребят, - пробормотал он. - Он
уложил их всех - всех до одного.
- Да, - сказал я. - Кажется, вы и я единственные годные на что-нибудь
люди на борту.
- Френчи говорит, что еще попрыгает. Не знаю.
Вряд ли его хватит надолго, - продолжал Рэнсом со своей грустной
улыбкой. - Славный человечек. Но что, если ветер повернет, когда мы
подойдем к берегу, - что нам тогда делать, сэр?
- Если ветер резко повернет, когда мы будем у самой земли, судно или
будет выброшено на берег, или потеряет мачты, или случится то и другое. Мы
ничего не можем поделать с ним. Оно теперь летит с нами. Все, что мы можем
сделать, это править. Это судно без экипажа.
- Да. Всех уложило, - спокойно повторил Рэнсом. - Я время от времени
заглядываю к ним, но мало что могу для них сделать.
- Я, и судно, и все, кто на борту, в большом долгу у вас, Рэнсом, - с
жаром сказал я.
Он сделал вид, что не слышит, и молча правил, пока я не сменил его. Он
передал мне штурвал, взял поднос и на прощание сообщил, что мистер Бернс
проснулся и, как видно, собирается выйти на палубу.
- Я не знаю, как его удержать, сэр. Я не могу оставаться внизу все
время.
Было очевидно, что он не может. И в самом деле, мистер Бернс притащился
наверх, с трудом передвигаясь в своем огромном пальто. Я смотрел на него с
весьма понятным ужасом. Иметь его возле себя и слушать его бред о
проделках мертвеца в то время, как я должен править дико несущимся судном,
было довольно жуткой перспективой.
Но первые его замечания были вполне разумны как по смыслу, так и по
тону. По-видимому, он не помнил ночной сцены. А если и помнил, то ни разу
не выдал себя.
Он вообще говорил немного. Он сидел на световом люке и сначала казался
тяжко больным, но этот сильный ветер, уложивший последних моих матросов,
как будто с каждым порывом вдувал в его тело новый запас сил.
Он оживал у меня на глазах.
Чтобы испытать его нормальность, я нарочно намекнул на покойного
капитана и очень обрадовался, увидя, что мистер Бернс не проявил к этой
теме особенного интереса. Он вкратце повторил старую повесть о
преступлениях свирепого злодея, мстительно смакуя ее, но затем неожиданно
заключил:
- Я думаю, сэр, что его мозг начал сдавать за год или больше до того,
как он умер.
Чудесное исцеление. Я не мог отнестись к нему с тем восхищением, какого
оно заслуживало, так как мне приходилось отдавать все свое внимание
управлению судном.
В сравнении с безнадежною вялостью предыдущих дней это была