"Джозеф Конрад. Зеркало морей (Воспоминания и впечатления) " - читать интересную книгу автора

ветра, а капитан С. (который, как я уже говорил, был, по-видимому,
органически неспособен приказать кому-либо из своих подчиненных убавить
парусов) негодовал на то, что он вынужден распекать мистера П. за его
отчаянную смелость. Ведь капитан наш обычно упрекал своих помощников как раз
в обратном - в том, что они недостаточно быстро ведут судно или, как он
выражался, "не используют до последней возможности силу попутного ветра".
Было еще одно психологическое объяснение тому, что экипажу клипера так
трудно было работать с капитаном С.: капитан только что перешел сюда со
знаменитого "Твида", судна, на вид тяжеловесного, но феноменально
быстроходного. В середине шестидесятых годов оно обогнало на полтора дня
почтовый пароход, шедший из Гон конга в Сингапур. Может быть, как-то
особенно удачно размещены были на нем мачты - кто знает? Офицеры военных
кораблей приезжали на борт "Твида", чтобы снять точный план и ознакомиться с
размерами его парусного вооружения. А может быть, в обводах носа и кормы
сказалась гениальная интуиция строителя, или то была счастливая случайность,
перст благосклонной судьбы,-- трудно сказать. "Твид" строился где-то в
Ост-Индии, и весь, кроме палубы, был из тикового дерева. У него был большой
продольный изгиб, высокий нос и тяжеловесная корма. Моряки, видавшие это
судно, говорили мне о нем: "С виду ничего особенного, глядеть не на что". Но
во время страшного голода в Индии (в семидесятых годах) "Твид", тогда уже
старый, проделал несколько баснословно быстрых рейсов через Бенгальский
залив, перевозя грузы риса из Рангуна в Мадрас.
Это судно унесло с собой в могилу тайну своей быстроходности и,
несмотря на невзрачность, образ его несомненно занял славное место в зеркале
морей.
Но дело-то в том, что капитан С., любивший повторять, что после его
ухода "Твид" не сделал больше ни единого сносного рейса", видимо, полагал,
будто секрет быстроходности этот судна заключался в его доблестном
командире. Бесспорно, успехи многих судов объясняются качествами их
капитанов, однако ведь капитану С. так и не удалось, несмотря на все его
попытки, придать новому судну - железному клиперу - те свойства, благодаря
которым сравнение с "Твидом" стало высшей похвалой в устах всех английских
моряков. Было что-то трогательное в безнадежных усилиях капитана, как в
попытках старого художника создавать такие же шедевры, как в молодости. Ибо
рекордные рейсы "Твида" были шедеврами капитана С. Да, его
попытки были трогательны, но, пожалуй, и немножко опасны. Во всяком
случае я рад, что благодаря тоске моего капитана по былым триумфам, а также
глухоте мистера П. мне довелось во время плавания пережить незабываемые
моменты. Да и сам я под высокими мачтами этого клипера осмеливался на такие
штуки, которых не проделывал ни до, ни после ни на одном другом судне.
Как-то во время рейса заболел второй помощник капитана и меня назначили
вахтенным начальником, единственным распорядителем на палубе. Вот тогда-то
система бесчисленных рычагов, управлявшая высокими мачтами, стала очень
близка моему сердцу. Разумеется, мне, молодому моряку, было лестно доверие
такого командира, как капитан С.,-- он, по-видимому, меня даже не
контролировал, хотя, насколько помнится, ни тон, ни обхождение, ни даже
смысл обращенных ко мне замечаний капитана, как их ни толкуй, не
свидетельствовали о его высокой оценке моих способностей. И должен еще
сказать: когда доходило дело до распоряжений на ночь, С. оказывался очень
неудобным командиром. Если я должен был стоять на вахте с восьми до