"Джон Маддокс Робертс. Дикая орда ("Конан")" - читать интересную книгу автора

- Добрый вечер, госпожа.
- Ты сделал стремительную карьеру, чужестранец, - проговорила Лакшми.
- Каган щедро вознаграждает верную службу, - сказал Конан. - Я не
обману его доверия.
- Смотри же, не обмани. Мое расположение снискать не так легко. Каган -
человек доверчивый, он не понимает, что за покорной улыбкой может таиться
измена и что верная служба порою - первый шаг к предательству.
Киммериец почувствовал, как кровь приливает к лицу, но сумел сдержать
себя.
- Если кто-то замышляет зло против кагана, - сказал он, не повышал
голоса, - я убью его. Или ее.
Женщина зашипела, как стигийская змея, которой наступили на хвост.
Киммериец понял, что задел ее за живое. Лакшми направилась прочь, ее черные
покрывала всколыхнулись, и Конан ощутил тяжелый запах благовоний.
Оказывается, не только в цивилизованных странах встречается странная
особенность - чем ближе к правителю, тем больше ненависти и интриг.


ГЛАВА 8


- Не доверяй ему, господин мой, - нашептывала Лакшми. - Я доверяю
человеку, показавшему свою доблесть на поле брани, - ответствовал каган. -
Не более того. Что он выиграет, если будет мне неверен? Кто наградит его
лучше, чем я? Где он возвысится быстрее, чем на моей службе? Не мечтает же
он отнять у меня власть и стать Учи-Каганом! - Он сам рассмеялся подобной
мысли. - Может, кто-то из моих приспешников и подумывает об этом, но уж не
Конан. Он знает - гирканийцы никогда не признают в чужестранце повелителя.
Лакшми отлично знала это. Потому-то магу Хондемиру и приходилось
прибегать к таким опасным чарам, чтобы подчинить себе волю кагана. Знала
наложница и другое: временами ее хозяин терял здравомыслие, и тогда можно
было играть на его страстях. Лакшми поставила перед Бартатуей столик и
наполнила вином чашу. Правитель более искушенный заметил бы откровенную
фальшь, сквозившую в движениях красотки. Но гирканиец видел только белое
точеное тело, оплетенное жемчужными нитями и лишенное иных одежд.
- Однако есть нечто принадлежащее тебе. Он желает и может это отнять, -
проговорила Лакшми, подавая кагану чашу.
Бартатуя гневно свел брови:
- Что же это?
- Твоя наложница.
- Он кому-то посмел сказать...
- Конан никому ничего не говорил, - перебила она. - Но он смотрел на
меня как взбесившийся жеребец: все и так было понятно.
Каган откинулся назад и отпил из чаши.
- Смотреть и хотеть дозволено каждому. Не больше. Сейчас этот человек
мне нужен. Потом посмотрим.
- Твое благополучие - единственное, что заботит меня, господин мой, -
сказала Лакшми. Мерзавка осталась довольна: семя упало в плодородную почву и
непременно прорастет.
Той же ночью, чуть попозже, вендийка незаметно выскользнула из шатра