"Джон Маддокс Робертс. Дикая орда ("Конан")" - читать интересную книгу автораотмахнулся Конан. - А хранить мне верность, пока я отсутствую, - это уж
слишком! Таких вещей требовать нельзя. - Кого это ты нам приволок? Пленного? - Гонец. Княжеский посол, - объяснил Конан. - Только вот письмо, что он вез, я прочесть не могу. - Ну да мы и без письма разберемся, что к чему, - уверил его Рустуф. Гирканийцы рады были видеть пленника и предвидели славную забаву. - Прежде всего посмотрим, как будет вести себя этот человек, - приказал Конан. - Если он нам поможет, то вреда причинять ему не стоит. Гирканийцы крайне удивились такому странному добросердечию, но им хотелось угодить своему командиру. Вскоре согариец пришел в себя. Он озирался с таким удивлением и страхом, будто вокруг собрались не люди, а некие кровожадные чудища. - Послушай, парень, - проговорил Конан. - Ты мой пленник. Я хочу задать тебе несколько вопросов. Говори свободно и честно, и тебе не сделают ничего дурного. Будешь врать или запинаться - мои люди потолкуют с тобой. Они большие мастера развязывать языки. Пленник тяжело вздохнул: - Спрашивай, что тебе надо. Знаю я мало, большого толку тебе от меня не будет. Конан усмехнулся: - Это уж предоставь решать мне. Знаешь ли ты, какую весть нес? - Я ехал к командиру кульмского гарнизона. Должен был сообщить ему, что степные кочевники вторглись в согарийские пределы. Только для вас это едва ли новость. - Сражаться до конца и лучше умереть, чем уступить пядь согарийской земли. - Так всегда говорят, - хмыкнул Рустуф. - Покажите-ка мне солдата, который принимает эту блажь всерьез. Что-то в рассказе гонца смутило Конана. - Когда князь Согарии узнал, что кочевники идут на его страну? - Три дня назад город стал готовиться к осаде. Меня послали предупредить о нападении три крепости. Кульм - последняя. "Похоже, - подумал Конан, - что гирканийцы не так быстры и неуловимы, как о них говорят. А может, предатель - в самом войске кагана? Предатель, знавший, что первый удар будет нанесен именно по Согарии..." Киммериец оставил свои подозрения при себе. - Велик ли кульмский гарнизон? - вновь обратился он к пленнику. - Да такой же, как в других княжеских крепостях. Кавалерийский эскадрон, человек двести пятьдесят. Конан прекрасно знал, что такие вот испуганные пленники всеми силами стараются сохранить свое достоинство. Поскольку этот парень как бы ничего и не выдал, кроме обычных сведений, он, в собственных глазах, вроде и не совершил предательства. - А командир - опытный воин? - Он сын придворного сановника. Впрочем, как и многие командиры в нашей армии. - Пленник сообщил об этом, как о чем-то само собой разумеющемся и незначительном. - Свяжите его, - приказал Конан. - Я еще поговорю с ним. Во взгляде |
|
|