"Джон Маддокс Робертс. Дикая орда ("Конан")" - читать интересную книгу автора

Прошедший сотни кровавых стычек варвар знал, как с этим справиться. Когда
туранец предпринял очередную атаку, киммериец отпрянул чуть назад, словно
застигнутый врасплох. Затем вцепился зубами в пику примерно посредине древка
и, поднажав, переломил пополам.
- Он сдается! - возмущенно заорали кочевники. - Он сдался на милость
победителя и сломал свое оружие! Прикончи его!
Но Конан отнюдь не собирался сдаваться. В левой руке он сжимал часть
пики с наконечником, в правой - тыльный край древка со стальным шаром.
Теперь у него имелось короткое колющее копье (такие встречаются у кушитских
племен) и легкая палица. Это, конечно, не настоящая булава, но ее вполне
хватит, чтобы размозжить голову незащищенному шлемом противнику. Конан
скользнул вперед и выбросил копье на нижнем уровне. Враг тут же отреагировал
и опустил щит. Тогда Конан замахнулся, чтобы нанести туранцу удар палицей по
голове. Противник явно забеспокоился. У Конана появилось неожиданное
преимущество: прямо в разгар схватки он умудрился сменить и оружие, и
тактику боя. Это выводило из равновесия куда сильнее, чем ранение или
увечье.
Туранец понимал, что надо спешить. Для гирканийцев в этом поединке он
безусловный фаворит. Но он был опытным воином и не мог недооценивать
противника. Здесь, в шатре кочевников, он встретил врага такого опасного, с
какими ему прежде дело иметь не доводилось. Оставалось надеяться только на
силу клинка и крепость щита.
Издав леденящий кровь воинственный клич, он ринулся в атаку и попытался
одним ударом раскроить Конану череп. При этом он сознательно приоткрыл бок -
теперь противнику проще простого садануть ему пикой по ребрам. К таким
рискованным приемам воин привык. Но Конан не воспользовался столь
соблазнительной возможностью. Вместо этого он со змеиной ловкостью скользнул
на колени и волчком крутанулся по земле. Туранец по инерции рванулся вперед
и упал. Прежде чем он успел подняться, над ним уже возвышался великан
варвар. Молниеносный удар стальным шаром в локтевой сустав парализовал руку,
и туранец выронил саблю. Другой удар, в плечо, сделал бесполезным щит. Конан
перекатил врага на спину и приставил копейное жало туранцу к горлу.
- Убей его, - велел Бартатуя, когда смолкли восторженные вопли.
Конан отвел оружие и дал знак своему поверженному противнику, чтобы тот
убирался поскорее из шатра. Когда туранец вышел, Конан обратился к кагану
ашкузов:
- Зачем?
- Как это зачем? - опешил Бартатуя. Лицо его побагровело при виде
неповиновения. - Какой же воин оставляет в живых побежденного врага?
- Когда на меня нападают ни с того ни с сего, - рассудительно ответил
киммериец, швырнув обломки пики обратно в корзину, - я убиваю без колебаний!
Но зачем убивать прекрасного фехтовальщика, который и бился-то со мной
только потому, что оба мы - пленники вождя, любящего потешные поединки?
Пока ошеломленный Бартатуя приходил в себя, киммериец подошел к нему и
сказал:
- А теперь я воспользуюсь твоим предложением и немного подкреплюсь.
Этот бой был тяжелее, чем первый. - С этими словами он налил полный кубок
вина и залпом осушил. Потом взял горсть изюма и кинул себе в рот. Гирканийцы
уставились на варвара, как будто в шатре возник демон из преисподней.
Бартатуя разразился веселым смехом: