"Джон Маддокс Робертс. Дикая орда ("Конан")" - читать интересную книгу автора

постойте, где же они, должны быть тут. - Наконец Мансур обнаружил у себя за
поясом футляр, в котором писцы обычно таскают свои нехитрые инструменты.
Однако футляр был пуст.
- О боги, мы обречены, - воскликнул один из парней. - Мансур собирается
читать нам свои стихи! - Послышались стоны и проклятия.
- Перед таким испытанием нужно подкрепиться! - провозгласил другой, в
очередной раз наполняя кубок.
- Есть вещи, которые человеку не вынести, - заметил юноша в манишке без
рукавов: такие носят подмастерья зодчих. Он выхватил из-за пояса кинжал и
приставил острие к груди, будто собираясь покончить с собой.
Мансур не обращал на приятелей внимания. Он извлек свиток со стихами
из-за голенища сапога.
- Вот они где! Слушайте меня внимательно, друзья! Когда-нибудь вы
будете рассказывать своим детям, что вам читал стихи сам Мансур Альяша.
Прижав одну руку к сердцу, а другой держа свиток, Мансур начал
декламировать:

Где вы, времена отцов могучих,
Боевые кличи, звон мечей,
Где герои - не бывает лучших -
Доблестней, храбрее, горячей?
Ваши мышцы - из отборной стали,
Взором - соколы, душою - львы,
А сегодня мы другими стали,
Нет сегодня подвигов, увы!
Вас страшились гордые туранцы
И свирепые сыны степей,
Жалкие отродья - бухрошанцы -
Вас запомнят до скончанья дней...

Товарищи Мансура откинулись в изнеможении, словно их одолела
неизлечимая хворь. А тот, что изображал самоубийцу, дернул вдохновенного
поэта за рукав.
- Мансур, твои стихи прекрасны, но мы-то хотим, чтобы ты рассказал нам
о своей возлюбленной.
- Ах, - вздохнул юноша, - она прекрасна. Но ее божественное имя не
смеет сорваться с моих уст. Оно не предназначено для чужих ушей. - Мансур
снова свернул рукопись и отложил ее в сторону.
- Что за тайна вокруг какой-то девчонки? - удивленно спросил юноша в
тюрбане звездочета. - Уже две недели ты стонешь и плачешь по ней, а мы так
ничего и не знаем. Может быть, девчонка вообще не стоит таких страданий. -
Он наполнил кубок Мансура, надеясь, что вино развяжет влюбленному поэту
язык, хотя едва ли в этом была необходимость.
- Я дал клятву, - доверительно сообщил Мансур, - что никогда не открою
ее имени. Иначе последствия будут ужасны для нас обоих.
- Ха-ха! - засмеялся "самоубийца". - Кажется, я оказался прав! Она
замужем! Жена какого-нибудь толстопузого купца развлекает Мансура в
роскошных покоях, пока муженек подсчитывает барыши. Обычная история!
- Берегись! - крикнул поэт, схватившись за меч у пояса. - Ты
оскорбляешь имя моей госпожи!