"Роберт эрвин Говард. Ползущая тень" - читать интересную книгу автора

завершившийся истерическим, диким смехом и все стихло. Натала до боли
напрягала глаза, вглядываясь во мрак, в котором исчезла Талис. Она
чувствовала, что там таится нечто угрожающее не только ее телу, но и душе.
Мрак вздыбился вдруг гигантской волной, в нем проявилось некоторое
бесформенное пятно, образовавшее что-то вроде колоссальной головы с
разинутой жабьей пастью, чьи контуры расплывались, словно марево, в голове
прорезались два светящихся словно гнилушки, глаза - они притягивали, в них
читалось омерзительное, воистину космическое вожделение, и вся эта
пульсирующая, похожая на густой черный дым масса клубилась, густела и
изменялась. Трудно было сказать - ползет это нечто, идет или летит, но оно
двигалось, приближаясь к ней. Вот оно добралось до круга света, падавшего
из алмаза-светильника, но эта клубившаяся масса не поддавалась свету, даже
тогда, когда этот сгущенный мрак оказался на расстоянии вытянутой руки от
Наталы, - если бы она могла конечно вытянуть руку, - даже тогда она не
различала деталей на этом странном теле, лишь жабья пасть рисовалась
вполне выразительно, словно темное пятно на сетчатке ее глаза.
В голове девушки мелькнула мысль, что она возможно уже сошла с ума -
ведь никто и ничто не может смотреть одновременно сверху и снизу, из
бездонной пропасти и с головокружительной высоты - а ведь было именно так,
это нечто смотрело на нее отовсюду. И в то же время, она знала это
совершенно определенно, оно было реальным, осязаемым, а если даже
обманывало зрение, то уж никак не обманывало тело, которое вдруг ощутило
холодное прикосновение не то лапы, не то щупальца. То, что проползло по ее
ноге, было холодное, но вместе с тем жгло как раскаленный уголь,
скользкое, и в то же время шершавое - оно абсолютно отличалось от чего бы
то ни было, хоть раз прикасавшегося к ее телу. Натала вскрикнула от
омерзения. В этом прикосновении сконцентрировалась вся непристойность, вся
похоть, все распутство, которые копились среди отбросов земной жизни со
времен ее зарождения. Она чувствовала такой стыд, такое отвращение, о
каких до сих пор не имела понятия. Теперь она отчетливо сознавала, что это
чудовище может быть чем угодно, но только не примитивным животным.
Безумный визг девушки разорвал тишину, когда это нечто потянуло ее к
себе, выворачивая все суставы и разрывая натянувшиеся до предела мышцы и
ткани рук, - но тут где-то высоко вверху послышался треск, какая-то
огромная масса пронеслась по воздуху и грохнулась на плиты пола.



3

Когда Конан увидел разглаживающийся гобелен, он с диким рычанием
бросился на стену, будто хотел снести ее одним ударом своего огромного
тела. Удар был таким сильным, что наверное поломал бы кости любого другого
человека, но варвар лишь отскочил от стены словно мячик, сорвав с нее
гобелен. Его глазам открылась совершенно гладкая, монолитная стена. Вне
себя от злости, он махнул саблей, словно собираясь иссечь на куски
мраморную преграду, но услышал за спиной шорох и огляделся. Его смуглое
лицо было белым от ярости, что никак не могла найти себе выхода.
За ним стояли десятка два мужчин в пурпурных туниках и с желтоватыми
лицами. Каждый из них сжимал в руке короткий меч. Когда Конан оглянулся,