"Елена Хаецкая. Песня снегов" - читать интересную книгу автора

все дул и дул на нее, и никак не мог остановиться.
Но вот к завыванию ветра прибавился новый звук - долгая, тоскливая
нота. У черного пня - это было все, что осталось от древнего дуба, за
столетия полностью сгнившего изнутри, - появился огромный белый волк.
Словно оживший сугроб был чудовищный зверь, с острой мордой, роскошным
мехом, красноватыми, печальными и жадными глазами. Взобравшись передними
лапами на пень, он задрал морду вверх, к убывающей луне, и протяжно завыл.
Ветер подхватил его зов, понес дальше над равниной, к городу.
Прошло время, и волк перестал выть. Он прислушался, поставив уши
торчком. Та, которую он призывал, услышала - не слухом, но внутренним
чутьем. Медленно шла она по снегу, босая, в одной только длинной рубахе, и
золотые волосы покрывалом окутывали ее. В опущенной руке она держала
кинжал.
Пять красных огоньков засветились в синеватой белизне ночи: в зрачках
девушки, в глазах волка и в камне, украшающем рукоять кинжала. И чем ближе
подходила девушка к белому зверю, тем ярче горели огоньки.
Волк ждал, приоткрыв пасть и дрожа от нетерпения. С его языка капнула
слюна. Когда девушка была уже совсем близко, он вдруг по-собачьи заскулил
и торопливо лизнул раз-другой ее босые ноги. Упав на колени, она обхватила
руками его огромную голову, прижалась лицом к взъерошенной шерсти зверя и
зарыдала. Повизгивая, волк лизал ее щеки и руки.
Наконец она отерла слезы и поднялась на ноги. Вскочив на пень,
девушка воздела к луне руки с зажатым в правой кинжалом и заговорила:
- Мать-Луна, проливающая бледный свет свой на темные души наши! Все
тайны нашего рода открыты тебе. Призови отца нашего, Младшего Бога, из
тех, кому не дал еще мужского имени наш предок, Игг! Отзовись на мой
голос, отец, божественный юноша, вепрь чащобы, совратитель земной нашей
матери! Вот кинжал с каплей твоей крови. Если слышишь, как зовет тебя
Соль, дай знать...
Странно звучал голос девушки, которая сама не могла его услышать.
Ломкий, гортанный, он с мучительным трудом срывался с ее губ. Сидя у ног
Соль, волк напряженно следил за ней.
И камень на рукояти кинжала вспыхнул ослепительной алой искрой,
разбрызгивая свет по сугробам, как будто в руке у Соль вдруг загорелся
факел.
Зверь поднялся, напрягся, приготовился к прыжку.
- Благодарю тебя, отец, - вновь заговорила девушка. - Воистину, твоя
кровь течет в наших жилах, и да будет жизнь ее божественным даром!
Она поднесла кинжал к своей левой руке и надрезала себе запястье.
Показалась кровь - черная в неверном свете. Несколько капель упали на
красный камень, и драгоценность впитала влагу жизни, как губка впитывает
воду. И, словно бы ожив, камень засверкал, заиграл, и от него потек жар.
Девушка спрыгнула с пня и, размахнувшись с силой воткнула кинжал в
старую древесину. Он погрузился почти до самой рукояти.
Соль отступила на несколько шагов в сторону, освобождая дорогу белому
волку.
И волк прыгнул.
Он пролетел над пнем и кинжалом и на лету перекувырнулся через
голову. Уже в полете началась метаморфоза; спустя мгновение он рухнул в
снег, приземлившись - уже человеком - на колени и локти. Сигмунд