"Майкл Мэнсон. Мудрец Арруб ("Конан")" - читать интересную книгу автора

вкуса и покрепче бритунской медовой браги; не портил его и слабый оттенок
горьковатых трав, будивших воспоминания о горных лугах Киммерии. Это питье
отличалось лишь одним недостатком - было его немного, и Конан опростал
кувшин в десяток глотков. Однако жажду ему удалось утолить.
Чувствуя, как внутри разливается приятное тепло, он поставил опустевший
кувшин на стол, затем осторожно раздвинул прочие горшки, потянул к себе
шкатулку и сунул ее за кушак. Ларчик показался ему тяжеловатым, и это
обстоятельство, вместе с бродившим в жилах медком, наводило на самые
приятные мысли: может, серебряное чрево шкатулки набито золотом, а может,
вендийскими рубинами или смарагдами из Черных Королевств... Или алмазами,
что сияют радугой в солнечном свете, или разноцветным жемчугом из моря
Вилайет, или редкостными янтарями с пиктского побережья...
Конан почувствовал, как его злость на Ши Шелама проходит. Довольно
ухмыльнувшись, он опустил руки, готовясь спрыгнуть вниз, а затем еще
раз-другой прогуляться по залу и поглядеть, не запрятано ли еще что-нибудь
за посудой с зельями, скелетами да книгами. Там, где нашелся один серебряный
ларец, может отыскаться и второй... А где второй, там и третий... А где
третий, там...
Внезапно он ощутил, как перевязь с мечом скользит с плеча, словно
сдернутая чьей-то невидимой рукой. В следущий миг меч с грохотом свалился на
каменные плиты пола, за ним последовали мешок, кожаная безрукавка и пояс,
вместе с засунутым под него ларцом и кинжалом. От неожиданности Конан
покачнулся, пальцы его железной хваткой вцепились в край полки, и тут же он
словно бы взлетел, выскальзывая разом из штанов и сапог. Голый и
беззащитный, он мчался вверх, вверх, вверх - и, в то же время, странным
образом оставался на месте, чувствуя под руками твердое дерево, казавшее с
каждым мгновением все более шершавым, трещиноватым и неровным. Он глянул на
потолок, и увидел гигантский сияющий шар-солнце, паривший под необозримым
каменным сводом; он посмотрел вниз - там разверзалась пропасть, и на самом
ее дне вздымались стеклянные башни крепости, раскрывали жадные зевы воронки,
поблескивала медная кровля... Он догадался, что замок в ящике под ним очень
далек, а значит, очень велик.
Затем колени его стукнулись о полку, и удар этот был так силен и
внезапен, что киммериец, вскрикнув, разжал пальцы. Он услышал свист воздуха,
почувствовал холод ветра нагой кожей, всем телом ощутил его леденящее
прикосновение и понял, что летит вниз словно брошенный с вершины горы
камень.
Вниз, вниз, вниз...
Вниз, к смерти на шпилях стеклянных башен, к гибели на медной кровле
саргофага, исчерченной звездными знаками; вниз, к хрусту переломанных
костей, к шипенью крови, покидающей лопнувшие жилы, к гулкому удару о
твердый металл или обманчиво-гладкое стекло... Вниз, к тропе, что ведет н
Серые Равнины!
Его спас клочок шелковистой ткани, прикрывавший один из конусов.
Собственно, клочок этот вовсе не показался Конану клочком - он был велик,
прочен и толст, как самый огромный туранский ковер, который накрыл бы
полностью всю хижину Ши Шелама. Запутавшись в нем, киммериец соскользнул в
стеклянную трубку, увенчанную конусом, стремительно прокатился по гладкой
холодной поверхности и ударился обо что-то твердое, похожее на отшлифованный
до зеркального блеска камень.