"Дуглас Брайан, Ник Харрис. Голодный золотой божок (Серая птица) ("Конан") " - читать интересную книгу автора

- Несмотря на то, что эта женщина - простолюдинка и воровка к тому же,
я от души желаю ей удачи и надеюсь, что с ней все в порядке, - сказал
Мироваль. - Мне, видишь ли, мой добрый варвар, так хорошо сейчас, что не
будь я знатным человеком, плясал бы от счастья. Это счастье доставил мне
ты...
- Я не твой варвар, - буркнул Конан. - Я - свой собственный варвар.
Мило с твоей стороны, что ты пожалел простолюдинку и воровку. Конечно,
Зонара взялась не за свое дело - ей бы любить мужчину да рожать детей. Но
она понимала, на что идет, и была готова.
- Несмотря на это, ты сам жалеешь ее. Уж не влюблен ли ты? - улыбнулся
герцог.
Конан помрачнел еще больше.
- Любовь могут позволить себе только те, у кого есть замок. Или хотя бы
хижина.
- Не сердись. Лучше выпьем. Гизмунд, сколько у нас еще вина?
- Целый бурдюк, - отозвался оруженосец, облизывая жирные пальцы. - Эх,
жаль, с нами нет нашего пса!
- На что он тебе? - Герцог насмешливо изобразил удивление.
- Дома я всегда вытираю об него руки после обеда, - важно отвечал
Гизмунд.
- А? Каков! - усмехнулся Мироваль. - Хватит сидеть сиднем. Неси вино! О
чем думаешь, господин вор? - спросил он у варвара.
- О том, куда мне теперь податься, - отвечал тот. - Не сидеть же в этом
сарае всю жизнь.
- Наймись ко мне. Будешь начальником дружины.
- А с кем у тебя война?
- Ни с кем, - пожал плечами герцог. - И еще долго не будет никакой
войны.
Конан широко зевнул, мотая головой.
- Такая жизнь не по мне, - сказал он. - Хорошая война меня бы здорово
развлекла.
- Не понимаю, - сухо произнес герцог. - Война портит нравы, пожирает
жизни, уничтожает плоды мирного труда. Чего же в ней такого хорошего?
- На свете войны шли, идут и будут идти! Хочешь ты этого или нет. Не
мне судить, хорошо это или плохо. Я - воин, вором стал только со скуки и не
занимаюсь этим постоянно. Умереть вором - малопочтенно. Хватит болтать,
лучше выпьем.
Герцог пил вино из маленького медного чайничка с погнутым носиком.
Гизмунд использовал в качестве чаши глубокую миску. В нее помещалось очень
много вина, и скоро оруженосец отполз на четвереньках в угол, упал там и
сначала шепотом, чтобы не потревожить спящую, пропел два куплета походной
песни, а после вовсе захрапел.
- Мы останемся тут еще дня на два, - сообщил Мироваль. - Ремина должна
прийти в себя. А когда уедешь ты?
Конан сообразил, что герцог в тактичной, цивилизованной форме пытается
отделаться от него. Что ж, деньги он заплатил сполна, и больше их ничего не
связывает.
- Прямо сейчас, - сказал он, заметив с удивлением, что язык худо его
слушается.
Тем более, нужно проветриться, решил Конан, поднялся на ноги, но вдруг