"Д.Мак-Грегор. Владычица небес ("Конан")" - читать интересную книгу автора

вара пиво - темное, густое и такое ароматное, что дух захватывало.
Как видно, гости порядком проголодались. Не заставляя себя упрашивать,
они живо сели за стол и принялись набивать желудки с удивительной для
приличных господ скоростью. Лумо, подобно самому Сервусу Нароту, чавкал и
давился непрожеванными кусками; Гвидо ел аккуратнее, но тоже давился, хотя
пищу пережевывал тщательно, - Пеппо решил, что у него, такого маленького и
хрупкого, узкая глотка, в которую ничего не влезает, вот он и откашливается,
оплевывая всех присутствующих крошками мяса и хлеба.
Позволив гостям утолить первый голод, благородный рыцарь приступил к
светской беседе. Прихлебывая чудесное белое вино, привезенное по его заказу
местным купцом из Коринфии, он осведомлялся о причинах столь ужасного недуга
достопочтенного Гая Деметриоса, о роде занятий Лумо и Гвидо, если таковые
имелись, о кабаках "славного, но вонючего городка Ханумара", о девицах и
ценах на них - в общем, обо всем том, что ему казалось наиболее важным.
Так, Пеппо узнал, что Гай Деметриос действительно являлся великим
путешественником, собирателем баллад и сказок разных стран, ученым и
философом (при упоминании последнего занятия Бенино недвусмысленно
скривился). Ныне годы его исчислялись почти девятью десятками, но, по
утверждению обоих его молодых опекунов, он был бодр, жизнерадостен, разумен
и самую малость сварлив. Страшная болезнь, поразившая его, не испортила
доброго и спокойного от природы нрава, за что и Лумо, и Гвидо, и прочие
обитатели дома в центре Ханумара усиленно благодарили благого Митру изо дня
в день. Одно огорчало их: Гай обожал перед утренней трапезой и после
вечерней читать вслух свои записи, коих у него за долгие, очень долгие годы
странствий накопилось множество, и при этом требовал, чтобы все не просто
внимали ему чинно и с интересом, но и потом отвечали на его вопросы по
содержанию только что прочитанного.
Что касается рода занятий, то белый медведь Лумо, в отсутствие
каких-либо наклонностей и талантов, вел все хозяйство дяди, и вел с большим
успехом, о чем с радостью поведал маленький Гвидо. О себе же он ничего
путного сообщить не мог, кроме того, что живет в доме приемного отца
нахлебником, но утешает его почтительным отношением и собственной
добропорядочностью (сие свойство, узнал Пеппо, более других ценил в людях
Гай Деметриос).
На вопрос о кабаках и девицах оба гостя пожали плечами, демонстрируя
свою неосведомленность в подобных вопросах, но от юного Пеппо, цепкий ум и
быстрый взор коего подмечал решительно все, не ускользнуло некоторое
смущение Лумо. На несколько мгновений тот залился розовым румянцем, особенно
заметным на фоне поросячьей щетины, покрывшей щеки и подбородок. Впрочем, он
явно не был склонен строго оценивать свое поведение, а потому, тряхнув
белой, как первый снег, челкой, вновь стал охотно рассказывать новым
знакомым о дяде, себе и Гвидо.
- Что, так и не выезжаете из Ханумара? - лениво поинтересовался Сервус
Нарот, потребляя остатки яств.
- Отчего же? - качнул головой медведь. - Вот Гвидо частенько ездит - то
в Аквилонию, то в Коринфию или Офир...
- Зачем? - спросил благородный рыцарь и подозрительно покосился на не
внушавшего ему доверия малыша Гвидо.
- Я же говорил: он любит разгадывать всякие тайны, и чем сложнее, тем
больше ему нравится. Его зовут, когда случается что-то...