"Майкл Мэнсон. Корабль За Облаками ("Конан")" - читать интересную книгу автора

тяжелое, твердое и мягкое одновременно рухнуло на голову киммерийца, и он
потерял сознание.

* * *

Его окатили водой. Соленая, отметил Конан; значит, он в море или около
моря. Свет по-прежнему бил в глаза, но, чуть приподняв веки, он убедился,
что видит не факелы и не луну - над горизонтом поднималось солнце. Было
раннее утро, светлый глаз Митры стоял еще невысоко, но туч не оставалось и в
помине; небо, подобное иранистанской бирюзе, голубело над Конаном от края и
до края мира.
На фоне неба он увидел четыре фигуры. Два человека в непривычной
чешуйчатой броне и глухих шлемах высились слева и справа от него; каждый
держал длинную палку с петлей, и петли те сдавливали Конану шею. Еще один
воин, тоже в кольчуге и шлеме с глухим забралом, находился около него,
совсем рядом, тоже с палкой в руках, но была она короткой, и с конца ее
свисал длинный и узкий мешок, набитый, судя по всему, песком. Все трое
солдат были рослыми и широкоплечими; за их поясными ремнями торчали короткие
клинки, отливавшие не светлым серебром стали, а золотистой бронзой.
Однако самым любопытным показался Конану четвертый в этой компании. Был
он довольно стар, однако не сгорблен годами; безбородое лицо и лысый череп
обтягивала бледная кожа, нос торчал крючком, как у стигийцев, но глаза были
не темными, как у жителей юга, а серо-водянистыми и огромными, чуть ли не в
половину лица. Облачение крючконосого - длинная голубая хламида с серебряным
шитьем и высокие сапоги, украшенные самоцветными камнями, - говорило, что
человек он не простой, однако не воин и не военачальник. Скорей, вельможа
или мудрец; последнее показалось киммерийцу самым вероятным, ибо на тунике
старика были вышиты магические узоры и знаки, коими любят украшать свои
одеяния колдуны. Туника была подпоясана золотистым шнуром, и с него
свешивался знакомый кинжал - туранский клинок Конана с витой серебряной
рукоятью.
В следующее мгновение он сообразил, что сидит на деревянном палубном
настиле, лицом к высокому корабельному фальшборту, но палуба под ним не
покачивается, а, наоборот, устойчива и надежна как земная твердь. Мачт у
этого странного судна не было совсем, однако за спинами воинов, слева и
справа, высились две башенки из прозрачного хрусталя, сверкавшие в солнечных
лучах и переливавшиеся радужными отблесками. Из-за них Конан не видел ни
бушприта, ни кормовой части корабля и даже не мог определить, в какую
сторону он движется.
Но главное было не в этом; главное, что руки у него оказались свободны,
ноги тоже не связаны, а три солдата с палками да короткими мечами Конана
отнюдь не страшили. Он ухватился за ременные петли и разорвал их, словно
тонкие веревки из конопли; потом дернул к себе, и два стража, левый и
правый, с грохотом столкнулись, ударились шлемами и рухнули на палубу. Не
успели они подняться, как Конан стоял уже на ногах, и пальцы его крепко
сжимали палку с песчаным мешком. Третий из противников оказался довольно
силен, но против разъяренного киммерийца был он что лесной кот против
леопарда. Мгновение, и он лишился шлема, а затем кулак Конана врезался ему в
челюсть, такую же бледную и безволосую, как у старика в голубом одеянии.
Солдат упал, крючконосый колдун с гортанным воплем бросился к башенке, а