"Леонард Карпентер. Конан и осквернители праха ("Конан") " - читать интересную книгу автора

по рукоять. Багроволицый вор ахнул и откинулся навзничь, на труп своей
лошади. Арбалет вывалился из руки и выстрелил. Болт воткнулся в песок,
подбросив фонтанчик сухих ракушек.
Вот так и умер Ювиус: не сделав более ни движения, не издав ни звука.
У Конана пульсировало в боку, кожу щипало: солнце уже подсушивало
кровь. Осмотрев рану, он убедился, что болт в самом деле лишь оцарапал его.
Убийственную силу предательского выстрела принял на себя бурдюк,
располосованный во всю ширину. Теперь в нем оставались считанные глотки
воды. Остальное растряслось на бегу... А он-то решил, что это кровь!
Ругаясь на чем свет стоит, Конан перетянул бурдюк, чтобы сберечь
последние остатки бесценной жидкости. Потом подошел к телу Ювиуса. Было
ясно, что он недооценил подонка. За что и поплатился. Ювиус, похоже, все эти
дни постепенно сходил с ума. Сначала - от беспощадного, казнящего солнца. А
потом (может, даже в большей степени) - оттого, что нахлебался воды
умирающего моря.
Борода Ювиуса склеилась и поседела от высохшей соли: видно, вор пил
морскую воду, не обращая внимания на ее вкус. Когда Конан нагнулся над
трупом и вытащил свое оружие, оно вышло из груди мертвеца с жутковатым сухим
скрежетом. На лезвии не было крови - только все та же соль, от
соприкосновения с которой блестящая сталь уже начала местами чернеть.
...Но самый жестокий сюрприз поджидал Конана, когда он стал обыскивать
мертвого вора в поисках похищенного перстня. Звезды Хоралы нигде не было
видно!
Конан перерыл все еще раз. Перетряхнул каждую сумку, каждый кошель и
карман. Прощупал каждый шов, каждую складку... Никакого толку! Задыхаясь от
напряжения - ибо на солнцепеке каждое движение требовало невероятных
усилий, - он перевернул оба тела, человеческое и конское, чтобы исследовать
усыпанный мусором берег под ними. Ничего!
Он постоял над трупом Ювиуса, держа руку на рукояти кинжала и с
сомнением разглядывая пухлое брюхо вора... Нет, решил он наконец. Кольцо со
знаменитым сапфиром было великовато даже для этой прожорливой глотки. Без
толку рыться у него в кишках.
Конан осмотрелся... Узкая, беловатая прибрежная полоса, пруды,
причудливые соляные башенки... и с трех сторон - поблескивающая, чуть
тронутая рябью водная гладь в туманном мареве миражей. Еще можно было бы
обыскать небольшой участок суши на тот случай, если Ювиус, движимый
хитростью или сумасшествием, куда-нибудь закинул кольцо. Огромный сапфир
вряд ли затерялся бы даже среди этих трещин и кристаллов сверкающей соли. Но
что делать с водой?.. Дюйм за дюймом прочесывать дно ядовитого моря?..
Вода была мелкой и прозрачной, словно стекло, а на дне виднелся слой
светло-бурого пушистого ила. Конан попробовал ее на вкус, и его едва не
стошнило. Та же мерзость, что и в прудах. Он извлек из поясного кошеля
мелкую монетку, бросил ее в воду и стал смотреть, как она ляжет на дно.
Попав в ил, монетка бесследно исчезла.
- Кром!.. - сказал Конан. Он говорил еще долго, но остальная часть его
речи ни в коем случае не может быть воспроизведена на этих страницах. В
самом деле, - притащиться в ад вроде здешнего, и ради чего?.. Чтобы упустить
сокровище, а в довершение всех бед остаться еще и без воды?..
Потом он краем глаза отметил некое движение поблизости. Оказывается,
высыхающее море было отнюдь не безжизненно. Какая-то извивающаяся тварь с