"Леонард Карпентер. Конан и осквернители праха ("Конан") " - читать интересную книгу автора

вплотную, Конан убедился, что это был не мираж. Он опустился на колено и
зачерпнул рукой воду. Вода была теплой, и тяжелые капли усеяли его кожу,
точно стеклянные бусы. Он поднес ладонь к лицу и, оттянув капюшон,
попробовал воду кончиком языка. И тотчас яростно сплюнул: как и следовало
ожидать, на вкус вода оказалась вроде скорпионьего яда. Поднявшись с колен,
он повел лошадь дальше. Еще некоторое время он отплевывался, но во рту
осталась такая горечь, что поневоле пришлось снять с седла полупустой бурдюк
и отпить экономный глоток.
По сторонам между тем появлялись все новые пруды. Местами они
сливались, местами их соединяли полосы грязи. Башенки соляных кристаллов
были уже по пояс идущему человеку. Конан заметил впереди стеклянно-голубое
сияние и пришел к выводу, что так блестеть могла только обширная водная
поверхность. Без сомнения, такая же мертвая, как и пруды вокруг. И все же
жизнь здесь когда-то была. Об этом свидетельствовали рыбьи кости и раковины
моллюсков, еще заметные в глине под ногами. Иные из раковин были величиной с
человеческий череп и сплошь в шипах, как боевые булавы.
Подняв голову от останков, Конан заметил впереди черную точку. Она
выделялась на фоне водной голубизны и притом была темнее и шире, чем бледные
призраки соляных столпов. Конан затенил глаза рукой и сосредоточил на ней
взгляд. Чем ближе он подбирался, тем определеннее превращалась точка в
силуэт коренастого человека, привалившегося к брюху мертвой лошади.
По всей видимости, Ювиус пытался уйти так далеко, как только мог унести
его конь: он сидел на самом кончике плоского мыса, с трех сторон омываемого
ленивыми волнами соленого озера. Блестящая водная гладь тянулась неведомо
куда: слепящие миражи не давали рассмотреть ни противоположного берега, ни
горизонта. Поверхность морщила едва заметная рябь, и было похоже, что даже
очень далеко от берега Конану было бы примерно по пояс.
Спешившийся вор сидел на горке раковин и костей у края мертвого моря,
повернувшись лицом к пустыне и к своему преследователю. Он сидел с
непокрытой головой, устроившись между окостенело вытянутыми ногами павшего
коня. Он сидел так неподвижно, что Конан начал себя спрашивать, жив ли еще
Ювиус или уже умер. Но вот приподнялась рука и затенила от солнца глаза, и
варвар понял, что видение было вполне реальным. Не какие-нибудь там шуточки
песчаных демонов, всегда готовых смутить путешественника.
Конан с мрачной яростью взирал на беглеца, и тут ему бросилось в глаза,
до чего странно тот выглядел. Жалкий, загнанный в угол воришка восседал
подле раздувшегося лошадиного трупа, точно король на троне! Конан вздохнул,
покачав головой отрешенно и... с жалостью. На несчастного глупца было трудно
даже как следует сердиться.
Он остановился. Усталая кобыла ткнулась ему в спину и тоже
остановилась, повесив голову. Подняв руки, Конан стащил бурнус и бросил его
на седло. Теперь сторонний наблюдатель мог бы поподробнее рассмотреть его,
облаченного в белую шелковую рубашку, нечто вроде бурой кожаной юбочки и
сандалии.
Отвязав от переметных сум большой полупустой бурдюк, Конан взвалил его
на плечо, ласково шепнул что-то лошади, потом откупорил бурдюк и полил себе
в ладонь. Измученная жаждой кобыла немедленно подобрала воду губами. Конан
повернулся и пошел к сидевшему вору.
Когда под сандалиями захрустели обросшие солью ракушки, он окликнул
беглеца: