"Д.Мак-Грегор. Конан и призраки прошлого" - читать интересную книгу автора

напрочь забывший о намерении приютить припадочного у себя, с
удивлением подумал: "Как они его терпят?" Но в следующее мгновение
Мадо засвиристел по-птичьему, озорно поглядывая на приятелей, и
хозяин, покачав головой, вновь ощутил прилив нежности: рыжий оказался
великолепным подражателем. После того, как он спел за соловья и
проклекотал за орла, в горле его как будто что-то треснуло и
восхищенная публика услышала далекое грохотание грома, тревожный
плеск волн перед бурей, шум листвы и тихий плач младенца,
оставленного юной матерью в темной комнате... Играт внимал со слезами
на глазах -- подобного искусства ему еще не приходилось наблюдать. Он
чувствовал, как снова влюбляется в рыжего, чье лицо под неодолимым
влиянием вдохновения преобразилось: устремленные вверх глаза с
чистыми белками блестели словно утренняя роса под лучом солнца,
густые, почти красные ресницы чуть подрагивали, а кожа побелела и
стала такой прозрачной, что сквозь нее легко можно было разглядеть
голубые вены. Добрый Играт всхлипнул и, ужасно смущаясь, вдруг
заплакал, утирая слезы заскорузлым от грязи рукавом.

Мадо поперхнулся и замолчал, бесстрастно уставившись на
хозяина. В душе его вмиг опустело, отчего и облик изменился --
потускнели глаза, брюзгливо опустились губы и щеки обвисли... Но
Играт, взглянув на него в этот момент, ничего такого уже не замечал.
Для него, пораженного Искусством в самое сердце, рыжий Мадо остался
прекрасным и воздушным, как легкое облако, как тополиный пух, как
редкие, едва уловимые, но всегда больно ранившие колебания души... И
все эти ощущения он передал рыжему взглядом, на что тот пожал
плечами, хмыкнул и отвернулся.

-- Пиво кончилось! -- недовольно буркнул он и, вдруг
засмеявшись -- без истерики, добродушно, -- наклонился и укусил за
плечо загрустившего у него на колене Агрея. Светловолосый красавец
подпрыгнул, завизжал как поросенок и толкнул Мадо ладонью в лоб.
Рыжий взмахнул руками, повалился на пол, утягивая за собой Ксанта и
дрыгая ногами; извернувшись, старший сын Леонсо оседлал его, но тут
же отлетел в сторону на три шага: руки Мадо были тонки, но жилисты,
с железными выпуклыми мускулами. Тогда в бой вступил укушенный
Агрей -- он всей массой навалился на рыжего, облапив его длинными
толстыми руками, а Ксант, рыча и лая, на четвереньках подполз
ближе и ухватил Мадо за ноги. Так они и покатились по полу,
задыхаясь от смеха и шутливо, но весьма ощутимо мутузя друг друга.

Хозяин взирал на потасовку с благоговением: никогда еще не
приходилось ему видеть столь веселых, хотя и ободранных господ. Он
вновь воздал хвалу Митре, ибо не сомневался, что сей почтеннейший
балаган был ниспослан ему с небес, и, не спуская глаз с
барахтающегося на грязном полу клубка, попятился к дверям, чтобы
принести гостям последние запасы пива.

Выскочив за дверь, Играт прижался спиной к стене дома; на
лице его блуждала счастливая улыбка, да он и впрямь был счастлив. Он