"Эдгар Коллинз. Где таится дьявол " - читать интересную книгу автора

Генри руководит всеми делами из санатория для нервнобольных.
- Не понимаю, он что, не в своем уме? - удивился комиссар.
- Здоров как бык, но лечит нервы, - начал было объяснять Исмей, но
Сандра махнула рукой.
- Мне нужно с ним только поговорить, так что как-нибудь доберусь.
Комиссар Кристен счел дальнейшие разговоры излишними. Распрощавшись,
он отправился на почту.
Но, поговорив с несколькими сотрудниками, там он не задержался.
Добытая информация его явно обеспокоила, голова гудела от разнородных
мыслей, и, поскольку все происходящее резко отличалось от повседневной
служебной рутины, он не знал, как быть с тем, что вертелось у него в мозгу.
Было ясно, что Исмей знал о гибели Ханта уже четыре дня, но не думал
сообщать об этом в Лондон. А ведь его обязанностью было известить брата о
смерти Элмера и хотя бы запросить, хоронить ли того на здешнем кладбище или
отправить тело омой в цинковом гробу.

2.

В маленьком пансионе у водопада туристы, собравшись за столами в
холле, вслушивались в завывания ветра. Часть из них, разойдясь по комнатам,
пыталась чем попало заткнуть щели в окнах. Едкий, вызывающий кашель туман
забирался во все уголки, даже в дымоход камина, загоняя обратно дым еловых
поленьев.
В пансионе все были на месте, никто никуда не собирался, никого не
ждали. Поздний вечер был полон тихой, таинственной печали. Один из
присутствовавших в этой унылой компании, сидевший отрешенно с закрытыми
глазами и думавший об уходящей красоте дня, записал тогда в дневнике: "Не
могу сдержать слез. Плачу обо всем, что безвозвратно исчезает и уже
исчезло. Сегодня в полдень исчезла прелестная снежная шапка на Мюракле.
Превратилась в нежное облачко пара, улетевшее в бескрайнее небо. Буду ждать
долго-долго, прежде чем опять увижу её там в вышине, но раньше, чем
доберусь до нее, она снова станет только облачком любви, которую я
испытываю к тебе, мой белоснежный простор. Почему все прекрасное исчезает,
оставляя только боль, заглушающую нормальные человеческие чувства? Мне
ужасно грустно..."
Высокогорье, разреженный воздух и близость Бога были небезопасны.
Многие в этот тоскливый поздний вечер замкнулись в себе и рыдали в душе.
Да, рыдали. Это не ветер выл, нагоняя тоску на маленький пансион, это лился
скорбный плач над могилами двенадцати жертв, над двенадцатью оборванными
судьбами, - нет, их было уже четырнадцать, заплативших жизнью за стремление
забраться туда, где не ступала нога человека.
Колдовская ночь, бескрайняя ночь, принадлежавшая духам и сомнамбулам.
Таинственная ночь, бездонная, как человеческая душа. В такую ночь Господь
сходит с небес и открывает объятия взыскующим его милости. И превращает их
в пророков и людей праведной жизни. И снисходят они в долины и людскими
языками вещают о спасении.
И для комиссара Кристена эта ночь была полна высоких мыслей. Когда-то
он собирался стать священником, но Провидение предназначило ему тернистый
путь. Он сидел на террасе, укрываясь толстым пледом от бушевавшего ветра, и
размышлял о смерти. Та редко бывает милосердна. Нет, смерть, косящая людей