"Эдгар Коллинз. Где таится дьявол " - читать интересную книгу автора

до срока, безжалостна. Она их губит в расцвете сил, молодости, в расцвете
творчества. А те, кто живут, должны оставаться тверды.
Но как Джузеппе Верди сумел так легко одолеть стену Малого Дьявола?
Или дьявола Молчащих скал не было дома? Почему Джузеппе не стал пятнадцатой
жертвой?
Да, он силен, бодр духом, и совесть у него чиста. Ходит, гордо подняв
голову, и может каждому открыто взглянуть в глаза. Он молод, но у рта уже
залегли две глубокие складки. И лучики морщинок у глаз. Значит, он оказался
сильнее и не поддался дьяволу Молчащих скал. Стена Малого Дьявола - теперь
его стена. И останется памятником ему навеки.
Вот о чем думал комиссар Кристен. Его интересовали трагические судьбы
альпинистов. Мысленно он видел их - долговязого Фоскини, всегда немного
сутулившегося усатого Кассена с черными как уголь глазами, веселого
Штайнера, такого молодого, что даже синьор Кавалли вышел из своей обычной
хмурой задумчивости и глаза его заблестели. А Пике из Женевы? Как апостол,
он не жил на земле, а возносился духом в горные выси...
Пике из Женевы, правда, был весьма предусмотрительным человеком. Они
были так близки по духу, Пике и Верди. И оба никогда не расстраивались и не
теряли присутствия духа. Но вот Пике сорвался, а Верди взошел на вершину!
Значит, он верил, что дьявола Молчащих скал там не было.
Верди в одиночестве сидел в тесном ресторанчике. Взглянув на вошедшего
Кристена, он вздрогнул, как от озноба. Лицо, волосы и небритая щетина на
щеках комиссара были покрыты мелкими капельками тумана.
- Ваши показания, - заметил, усаживаясь за стол, Кристен, - были не
слишком откровенны. Я имею в виду восхождение на стену.
Верди занервничал. Не потому, что совесть его была нечиста - он не
лгал. Но его удивило, что комиссар ему не доверяет. Правда, он умолчал о
чувствах, охвативших его, когда он коснулся скобы Фихтеля. Это был страх, и
молчал он только потому, что снял со стены проклятие.
- Я собирался с вами поговорить, комиссар. Была проблема, которая не
покидала меня все время восхождения. Я боялся сорваться вниз. Однажды даже
решил, что вот-вот упаду и сорву своего напарника. Можете спросить его. И я
велел ему отвязаться, объясняя тем, что канат опутал мне ноги. Он сам меня
не видел, был за уступом, но мне поверил, не запаниковал, а спокойно
остался на месте. А как вы догадались?
- Вспомнил Пике. Почему сорвался именно он, человек, не веривший в
предрассудки?
Верди молчал.
- Что-то должно было его встревожить, а испугавшись, он был уже не так
внимателен.
- Знаете, тогда говорили, что утрата маленькой дочери расшатала его
нервы и ухудшила реакцию, - сказал итальянец, но комиссара это не убедило.
- Послушайте, - Верди в упор взглянул на Кристена, - у вас есть
основания заниматься расследованием гибели Ханта и Секки?
Кристен не был готов к неожиданному вопросу, поэтому только буркнул,
что его всегда занимали трагедии, безвременно обрывавшие чью-то жизнь.
- Идите спать, милый Верди, и не ломайте голову. Пойдете завтра на
стену?
- Нет, комиссар, не пойду, потому что боюсь. Может быть, я трус?
- Вы осторожны, мой дорогой друг, и я этому рад. Спокойной ночи.