"Леонард Коэн. Любимая игра " - читать интересную книгу автора

Бривман поплелся за ним во двор.
-- Она прекрасна, Кранц, ты разве не видел?
Кранц заткнул уши. Они прошли мимо Древа Берты. Кранц пустился бежать.
-- Она была совершенно прекрасна, признайся, Кранц.
Кранц бегал быстрее.

11

Один из первых грехов Бривмана: он украдкой глянул на револьвер. Отец
хранил его в ночной тумбочке между своей кроватью и кроватью жены.
Револьвер был громадный, 38-го калибра, в толстой кожаной кобуре. На
стволе выгравированы имя, звание и номер полка. Смертоносный, угловатый,
определенный, опасной мощью он тлел в темном ящике. Металл всегда холоден.
Механический треск, раздавшийся, когда Бривман оттянул курок, --
изумительный звук всех убийственных научных достижений. Трик! будто
причмокнули губы шестеренок.
На крошечных тупоносых пулях остались царапины от ногтя большого пальца.
Вот если бы по улице шли немцы...
Когда отец женился, он поклялся убить всякого, кто когда-нибудь станет
заигрывать с его женой. Мать рассказывала эту историю в шутку. Бривман верил
словам. Ему виделась гора трупов всех мужчин, что когда-либо ей улыбнулись.
У отца был дорогой врач-кардиолог по фамилии Фарли. Он проводил с ними
столько времени, что, будь они такой семьей, его звали бы дядюшкой. Пока
отец задыхался в кислородной палатке в больнице Королевы Виктории, доктор
Фарли поцеловал маму в прихожей у них дома. Нежный поцелуй, утешение
несчастной женщине, поцелуй людей, вместе прошедших через многие горести.
Бривман спрашивал себя, не принести ли ему револьвер и не прикончить ли
доктора.
Но кто тогда вылечит отца?
Недавно Бривман наблюдал, как мать читает "Стар". Она опустила газету и
чеховская улыбка потерянных вишневых садов смягчила ее лицо. Она только что
прочла некролог Фарли.
-- Такой красивый мужчина. -- Похоже, она думала о грустном кино с Джоан
Кроуфорд{ (5)}. -- Он хотел, чтобы я вышла за него замуж.
-- До или после папиной смерти?
-- Не говори глупостей.
Отец был аккуратистом, переворачивал швейную корзинку жены, когда ему
казалось, что там начинается бардак, бесился, если тапочки членов его семьи
не стояли по линеечке у них под кроватями.
Он был толстым человеком, легко смеялся со всеми, кроме собственных
братьев.
Он был таким толстым, а братья -- такими высокими и худыми, и это
несправедливо, несправедливо, почему должен умирать толстяк, разве мало
того, что он толстый и задыхается, почему не кто-нибудь из красавчиков?
Револьвер доказывал, что когда-то и он был бойцом.
Портреты его брата печатали в газетных статьях про оборонную
промышленность. А он подарил сыну его первую книгу, "Романтика королевской
армии" -- толстенный том, воспевавший британские полки.
К-К-К-Кэти, пел он, когда мог.
По-настоящему он любил только механику. Мог пройти много миль, чтобы