"Леонард Коэн. Любимая игра " - читать интересную книгу автора

Мертвая плавала сверху, выставив наружу дыру между ребрами и задними лапами.
Живая царапалась в стенку.
Его позвали на обед, на первое подали костный мозг. Отец вытряхивал его
из кости. Извлеченной из звериного нутра.
Когда он опять спустился вниз, плавали уже обе. На подъездной аллее он
вылил содержимое банки и забросал снегом. Его вырвало, рвоту он тоже
забросал.
Кранц был в ярости. Он хотел, по крайней мере, устроить похороны, но
выпало много снега, и трупики найти не удалось.
Когда пришла весна, они набросились на островки грязного снега в аллее.
Ничего. Кранц сказал, что, учитывая положение вещей, Бривман за белую крысу
должен ему денег. Кранц свою одолжил, а назад не получил ничего, даже
скелета. Бривман сказал, что больницы ничего не платят, когда там кто-нибудь
умирает. Кранц сказал, что когда что-то кому-то одалживаешь, и человек эту
вещь теряет, он должен за нее заплатить. Бривман сказал, что когда оно
живое, оно не вещь, а кроме того, он сделал Кранцу одолжение, согласившись
присмотреть за крысой. Кранц сказал, что убийство крысы -- такое себе
одолжение, и они разрешили этот вопрос в драке на влажном гравии. Потом
отправились в центр и купили новых.
Крыса Бривмана сбежала и поселилась в чулане под лестницей. Он видел ее
глаза, когда светил туда фонариком. Несколько дней он по утрам ставил перед
дверью воздушную пшеницу, и видел, что ее грызли, но вскоре бросил с этим
возиться.
Когда наступило лето, и убрали ставни с занавесками, кто-то нашел
маленький скелет. К нему прилипли клочки шерсти. Скелет кинули в мусорный
ящик.
Бривман выудил скелет, когда человек ушел, и помчался к Кранцу. Он
сказал, что это скелет первой крысы, и Кранц, если хочет, может устроить
похороны. Кранц ответил, что ему не нужен вонючий старый скелет, у него
живая есть. Бривман сказал, что это прекрасно, но Кранц должен признать, что
они квиты. Кранц согласился.
Бривман похоронил скелет под анютиными глазками, одну из которых его
отец каждое утро вставлял в петлицу. Бривману снова нравилось их нюхать.

7

Вернись, неумолимая Берта, вернись, завлеки меня на древо пыток. Вытащи
меня из спален доступных женщин. Сполна выжми все, что причитается. Девушка,
что была у меня прошлой ночью, предает того, кто платит за ее жилье.
Так в свои двадцать с чем-то Бривман часто взывал по утрам к духу Берты.
И вот кости его вновь становятся по-цыплячьи узкими. Нос сдает позиции
впечатляющей семитской выпуклости и отходит к гойской невыразительности
детства. Будто злополучный оазис, с тела вместе с годами сдуты волосы. Его
снова выдерживают велосипедный руль и ветви яблони. Япошки и фрицы -- гады.
-- Сыграй теперь, Берта?
Он вполз за ней на непрочные ветки.
-- Выше! -- командует она.
Даже яблоки трясутся. Солнце ловит ее флейту, превращая полированное
дерево в мгновение хрома.
-- Ну давай же.