"Леонард Коэн. Любимая игра " - читать интересную книгу автора

вместе с лучшими его образцами его трудов.
Батальон жен стиснут в очередь, истреблен границей экрана. Его мать
исчезает одной из первых.
Внезапно в кадре туфли и травяная клякса -- отца поразил очередной
приступ.
-- Помогите!
Витки целлулоида горят, оплетая ему ноги. Он приплясывает, пока его не
спасают нянюшка с горничной, и не наказывает мать.
Кино идет день и ночь. Осторожней, кровь предков, осторожнее.

5

Бривманы основали и возглавили бульшую часть организаций, которые
сделали монреальских евреев одной из самых могущественных общин современного
мира.
В городе ходит шуточка: евреи -- совесть мира, а Бривманы -- совесть
евреев. "А я -- совесть Бривманов, -- добавляет Лоренс Бривман. -- На самом
деле, мы единственные евреи и остались; суперхристиане, то есть -- первые
граждане в граненых оправах".
Есть мнение, -- если дать себе труд его сформулировать, -- что Бривманы
в упадке. "Осторожнее, -- предупреждает Лоренс Бривман своих
кузенов-управленцев, -- или ваши дети заговорят с акцентом".
Десять лет назад Бривман составил Кодекс Бривмана:
Мы -- викторианские джентльмены иудейского вероисповедания.
Точно сказать нельзя, но мы почти уверены, что любые другие богатые
евреи добыли деньги на черном рынке.
Мы не желаем присоединяться к христианским группам или разжижать свою
кровь межнациональными браками. Мы хотим, чтобы нас считали равными -- нас
объединяют класс, образование, сила, а разделяют домашние ритуалы.
Мы отказываемся пересечь черту обрезания.
Мы первыми вкусили цивилизации и меньше пьем, вы, паршивая толпа
кровожадных пьянчуг.

6

Крыса живее черепахи.
Черепаха -- медленная, холодная, механическая, почти игрушка, раковина с
лапками. Смерть ее не считается. А вот белая крыса -- быстрая и теплая в
своей обертке из кожи.
Кранц держал свою в пустом радиоприемнике. Бривман свою -- в глубокой
жестянке из-под меда. Кранц на праздники уехал и попросил Бривмана
присмотреть за крысой. Бривман пустил ее к своей.
Кормление крыс -- работа. Приходится спускаться в подвал. А он на
некоторое время забыл. А потом и думать не хотел про банку из-под меда и
обходил стороной лестницы в подвал.
В конце концов, он спустился. Вонь из банки была отвратительна. Вот если
бы в ней по-прежнему был мед. Он заглянул внутрь -- одна крыса почти дожрала
живот другой. Ему было плевать, какая из них его. Живая крыса прыгнула на
него, и он понял, что она свихнулась.
Держа банку в вытянутой руке -- из-за вони, -- он налил туда воду.