"Леонард Коэн. Любимая игра " - читать интересную книгу автора

просвечивают бретельки лифчиков. Завитые волосы и дешевые духи. Еблись они,
как кролики, а на исповеди священник даровал им прощение. Они были чернь.
Дай им шанс, и они сожгут синагогу. Пепси. Лягушки. Французишки.
Бривман и Кранц знали, что их родители -- ханжи, и потому старались
опровергнуть все их мнения. Преуспели не вполне. Они хотели окунуться в
живое, но ощущали в своей радости нечто смутно аморальное -- лапать
девчонок, гоготать, шлепать по задницам.
Девушки могли бы выглядеть красивыми, если бы не фальшивые зубы у всех.
-- Кранц, мне кажется, мы тут единственные евреи.
-- Нет, я видел, пару минут назад тут рыскали какие-то пижоны в
бабочках.
-- Ну, тогда мы единственные вестмаунтские евреи.
-- Берни тоже тут.
-- О'кей, Кранц, я единственный еврей с Уэллгрин-авеню. Возрази
что-нибудь.
-- О'кей, Бривман, ты единственный в "Золотом дворце" еврей с
Уэллгрин-авеню.
-- Важно разграничивать.
-- Пошли найдем каких-нибудь женщин.
У одной из дверей главного зала кучковались молодые люди. Они весело
спорили по-французски, подталкивая друг друга, хлопая по задницам, сплющивая
бутылки "кока-колы".
Охотники подошли к группе, и веселье мгновенно потухло. Французские
парни слегка расступились, и Кранц с Бривманом пригласили девушек, которых
выбрали. Они говорили по-французски, никого этим не обманув. Девушки
переглянулись между собой и с остальными. Один из французских парней
великодушно обнял за плечи девушку, которую пригласил Бривман, и подтолкнул
ее к нему, одновременно хлопнув Бривмана по спине.
Они чопорно танцевали. У нее во рту было полно пломб. Он знал, что мог
бы всю ночь ее обнюхивать.
-- Ты сюда часто приходишь, Иветт?
-- Ну, знаешь, так, иногда, развлечься.
-- И я. Moi aussi.
Он сказал ей, что заканчивает школу, не работает.
-- Ты итальянец?
-- Нет.
-- Англичанин?
-- Я еврей.
Не сказал, что он единственный еврей с Уэллгрин-авеню.
-- Мои братья работают на евреев.
-- О?
-- На них неплохо работать.
Никакого удовлетворения от танца. Привлекательной она не была, но ее
национальная таинственность требовала изучения. Он вернул ее друзьям. Кранц
тоже закончил танцевать.
-- Ну и как она была, Кранц?
-- Не знаю. Она не говорила по-английски.
Они еще чуть-чуть побродили, попивая апельсиновый сок, облокачиваясь на
балконные перила и обсуждая толпу, что раскачивалась внизу. Воздух уже
загустел от дыма. Музыканты играли либо неистовый джиттербаг, либо медленный