"Леонард Коэн. Любимая игра " - читать интересную книгу автора

Мысль о том, что он вовлечен в непостижимую механику города и черных
гор, сотрясла его позвоночник ознобом.
Отец мой, я невежествен.
Он овладеет приемами и правилами города: почему улицы решили сделать
односторонними, как работает фондовый рынок, чем занимаются нотариусы.
Если знаешь настоящие имена вещей, никакого тебе адского "танца
зайчиков". Он станет изучать листья и кору, будет ходить в каменоломни, как
отец.
Прощай, мир "клинекса".
Он поднял ботинки, зашел в кусты, перелез через забор, отделявший его
дом от парка.
Он мог бы поклясться: черные линии, будто чернильный набросок бури,
явились на небе ему в помощь. Дом, куда он входил, был значителен, словно
музей.


24


У Кранца была репутация сумасброда: время от времени его замечали на
мрачных улочках Вестмаунта -- он курил две сигареты одновременно.
Он был маленький и гибкий, с треугольным лицом и почти восточными
глазами. Портрет в столовой у него дома, написанный, как с восторгом
информировала его мать, художником, который "писал генерал-губернатора",
изображает проказливого мальчишку: остренькие ушки, черные курчавые волосы,
губы бабочкой, как у Россетти{ (25)}, и выражение добродушного
превосходства, равнодушия (даже в таком возрасте) -- столь спокойное, что
никого не задевает.
Однажды ночью они сидели на чьей-то лужайке -- два талмудиста, что
наслаждались своей полемикой, маскирующей любовь. То была яростная беседа --
болтовня мальчика, открывающего, как хорошо не быть одному.
-- Кранц, я знаю, ты такие вопросы терпеть не можешь, но я был бы тебе
благодарен, если бы ты смог сказать навскидку. Как ты думаешь, то есть, по
твоим данным, есть ли на этой планете кто-нибудь, кто тупостью своей
способен сравниться с канадским премьер-министром{ (26)}?
-- Рабби Суорт?
-- Кранц, ты взаправду считаешь, что рабби Суорт, который, как известно
всему миру, не вполне Мессия или хотя бы незначительный вестник Избавления,
ты всерьез полагаешь, что рабби Суорт может оспаривать абсолютную, полную
тощищу нашего национального лидера?
-- Считаю, Бривман, считаю.
-- Надо думать, у тебя есть на то причины, Кранц.
-- Есть, Бривман, ты же понимаешь, что есть.
Когда-то на земле жили великаны.
Они поклялись, что их никогда не одурачат длинные лимузины, любовь на
экране, "красная угроза" или журнал "Нью-Йоркер".
Великаны -- в безымянных могилах.
Ну ладно, отлично, что люди не голодают, что эпидемии под контролем, что
классика продается в виде комиксов -- но как насчет избитых старых истин,
правды и радости?