"Леонард Коэн. Любимая игра " - читать интересную книгу автора

встали на задние лапы!
Теперь они жаждали знания, но раздеваться было грешно. Потому они
становились легкой добычей открыток, порнографических журналов, кустарной
эротики, что им впаривали в школьных гардеробах. Они стали знатоками
скульптуры и живописи. Они знали все библиотечные книги с лучшими, самыми
откровенными репродукциями.
Как выглядят тела?
Лайзина мама подарила ей осторожную книжку, и они понапрасну прочесывали
ее в поиске честной информации. Там были фразы вроде "храм человеческого
тела" -- может, это и правда, только где же он, со всеми его волосами и
складками? Они хотели четких картин, а не пустой страницы с точкой
посередине и восторженным заголовком: "Только вдумайтесь! мужской
сперматозоид в 1000 раз меньше этой точки".
В общем, они носили легкую одежду. У него была пара зеленых шорт,
которые нравились ей, потому что были тонкими. У нее -- желтое платье,
которое предпочитал он. Это положение породило величайшее лирическое
восклицание Лайзы:
-- Ты завтра наденешь зеленые шелковые штаны; я надену желтое платье, и
так будет лучше.
Лишение -- мать поэзии.
Он уже почти собрался заказать книгу, которую рекламировал исповедальный
журнал, -- ее присылали завернутой в обычную коричневую бумагу, -- когда, в
очередной раз роясь в ящике горничной, обнаружил диаскоп.
Его сделали во Франции, внутри -- два фута ленты. Держишь против света,
поворачиваешь крошечную круглую ручку -- и все видишь.
Возблагодарим этот фильм, исчезнувший вместе с горничной в канадской
глуши.
Он подкупающе просто назывался по-английски: "Тридцать способов
трахаться". Картинки ничем не напоминали порнофильмы, которые Бривман
впоследствии смотрел и критиковал: с голыми, нервными мужчинами и женщинами,
что разыгрывали омерзительные натянутые сюжетики.
Исполнители были красивыми людьми, довольными своей актерской карьерой.
Не костлявые, виноватые, безнадежно веселые гаеры, играющие ради
джентльменских суходрочек между делом. Никаких похотливых улыбочек в камеру,
никакого подмигивания и облизывания губ, никакого оскорбления женских
органов сигаретами и пивными бутылками, никаких изобретательных
неестественных поз.
Каждый кадр светился нежностью и страстным восторгом.
Если б эту крошечную целлулоидную ленту показывали во всех канадских
кинотеатрах, она оживила бы нудные браки, которыми, говорят, изобилует наша
страна.
Где ты, работящая девушка с этим грандиозным аппаратом? Ты нужна
Национальному управлению кинематографии. Стареешь в Виннипеге?
Фильм заканчивался демонстрацией грандиозного, демократичного,
вселенского ритуала физической любви. Там были индийские пары, китайские,
негритянские, арабские -- все без национальных костюмов.
Вернись, горничная, влепи пощечину Мировому Федерализму.
Они направляли диаскоп в окно и торжественно передавали его друг другу.
Они знали, что так все и будет.
Из окна открывался вид на склон парка Мюррея{ (17)}, через деловой