"Леонард Коэн. Прекрасные неудачники " - читать интересную книгу автора

чувства. Катрин Текаквита, говори со мной на языке хиро-куэ. Я не имею права
считаться с тем, что иезуиты талдычат рабам, но в ту прохладную ночь на
Святом Лаврентии, до которой я пытаюсь добраться, когда мы укроемся в нашей
берестяной ракете, слившись в древнем, бессмертном смысле, плоть к духу, я
задам тебе тот же вопрос: звезды -- они крошечные, да? о Катрин Текаквита,
ответь мне на хиро-куэ. В ту, другую ночь мы с Ф. ссорились несколько часов.
Мы не знали, когда наступило утро, поскольку единственное окно убогой
квартиры выходило в вентиляционную шахту.
-- Ты мерзкий мудак, сколько раз -- пять или шесть?
-- Ах, горе делает нас педантичными!
-- Пять или шесть, пять или шесть, пять или шесть?
-- Слышишь, друг мой, лифт снова заработал.
-- Послушай, Ф., хватит мне уже твоего мистического дерьма.
-- Семь.
-- Семь раз с Эдит?
-- Именно.
-- Ты пытался меня уберечь необязательным враньем?
-- Именно.
-- И семь может оказаться просто еще одним вариантом.
-- Именно.
-- Но ты пытался меня уберечь, так? О, Ф., ты думаешь, я способен
научиться различать алмазы добра в этом дерьме?
-- Это все -- алмазы.
-- Твою мать, гнилой ебарь чужих жен, от такого ответа только хуже. Ты
все сломал своим ханжеским притворством. Отвратительное утро. Моя жена не в
той форме, чтобы ее хоронить. Ее подправят в какой-нибудь вонючей кукольной
больнице. Каково мне будет в лифте по дороге в библиотеку? Хватит с меня
этого алмазного дерьма, засунь его себе в свою оккультную жопу. Выручи
товарища. Не еби его жену за него.
Так беседа текла до самого утра, которого мы не почувствовали. Он
придерживался своей алмазной линии. Катрин Текаквита, мне хотелось верить
ему. Мы говорили, пока не вымотались окончательно, и дрочили друг друга, как
в детстве, -- там, где сейчас центр города, а когда-то был лес.

6.

Ф. много рассуждал об индейцах -- причем, раздражающе поверхностно.
Насколько мне известно, он никогда не учился никакой антропологии, не считая
высокомерного и незначительного ознакомления с моими собственными книгами,
половой эксплуатации моих четырех девочек-подростков из племени А. и почти
тысячи голливудских вестернов. Он сравнивал индейцев с древними греками, а
аргументами приводил схожесть характера, общую веру в то, что любой талант
должен раскрыться в бою, любовь к борьбе, врожденную неспособность
объединяться на какой бы то ни было период времени, абсолютную преданность
идее соперничества и добродетель честолюбия. Ни одна из четырех
подростков-А. не достигла оргазма, что, утверждал он, должно быть признаком
сексуального пессимизма всего племени, и, исходя из этого, заключал, что
любая другая индейская женщина достичь оргазма может. С ним не поспоришь.
Это правда, что А. выглядят очень точным негативом всей картины жизни
индейцев. Я немного ревновал к его умозаключениям. Его знания о древних