"Мэри Хиггинс Кларк. Не плачь, моя леди" - читать интересную книгу авторарыжие волосы всклокочены.
- Что тут у вас? - сонно, сердито проворчала она, на лбу у нее Элизабет увидела свежий синяк. - Вели своей бешеной девке, пусть не бросается на меня, когда я по доброте читаю книжку ее сестре. Словно я плохое что-то делаю! - орал Мэтт, злобно, бешено, но Элизабет слышала - он напуган. - Лучше скажи этому грязному растлителю, чтоб убирался подальше, не то вызову полицию! - В последний раз дернув Мэтта за волосы, Лейла оттолкнула его и села на раскладушку к Элизабет, крепко обняв сестру. Мать стала кричать на Мэтта, потом Лейла стала кричать на мать, и в конце концов мама и Мэтт ушли в спальню продолжать борьбу: там наступила долгая тишина. Вышли они уже одетыми, объяснили, что произошло недоразумение, и раз уж девочки дома, то ненадолго уйдут. - Открой банку супа и приготовь гамбургеры, ладно? - попросила Лейла после их ухода. - А мне надо подумать. Элизабет послушно отправилась на кухню. Они молча поели. Элизабет была рада до смерти, что ни мамы, ни Мэтта нет дома. То дерутся, то целуются: и то и другое - противно. - Нет! Она никогда не изменится! - наконец воскликнула Лейла. - Кто? - Мама. Она пьяница, и у нее вечно будут мужики. Не один, так другой. Пока все не перемрут. Нет, не могу я тебя бросить с этим Мэттом. Как? Лейла уезжает? Не может быть!.. - Так что давай складывай вещички, - велела Лейла. - Этот подонок снова станет тебя лапать. Тебе тут опасно. Уезжаем, сестричка, в Нью-Йорк на как я смогу тебя там обеспечить, Ласточка, но обещаю, что изо всех сил буду заботиться о тебе. Потом Элизабет не раз вспоминала эту минуту. Глаза Лейлы снова стали изумрудно-зелеными. Гнев прошел, зато появилось стальное выражение: гибкая стройная фигура Лейлы, ее кошачья грация, яркие рыжие волосы, пламенеющие в солнечных лучах, сочный глубокий голос, уговаривающий: "Не бойся, Ласточка, давно пора отряхнуть пыль старого кентуккского дома с наших ног!" И, вызывающе захохотав, Лейла пропела: - Не плачь, моя леди! 1 Самолет сделал последний круг над аэропортом Кеннеди. Элизабет прижалась лбом к стеклу, впитывая яркость солнца, сверкающий океан, далекие силуэты небоскребов Манхэттена. Момент, который она когда-то так любила: конец путешествия, чувство возвращения домой. Но сегодня ей страстно хотелось остаться в самолете, лететь и лететь. - Чудесный вид, правда? - Когда Элизабет садилась в самолет, симпатичная женщина в соседнем кресле, улыбнувшись, раскрыла книгу. Что вполне устраивало Элизабет: меньше всего ей хотелось болтать семь часов с чужим человеком. Но теперь, ладно, ничего. Через несколько минут они сядут. И она согласилась: да, вид изумительный. - Мое третье путешествие в Италию, - продолжала соседка. - Но чтобы я еще полетела туда в августе - ни за что. Туристов-то, со всего мира. И |
|
|