"Мэри Хиггинс Кларк. Не плачь, моя леди" - читать интересную книгу автора

жарища! А вы откуда?
Нырнув, самолет пошел на снижение. Элизабет решила, легче ответить
честно, чтобы не показаться невежливой.
- Я актриса. Была в Венеции на съемках.
- О, как интересно! Вы мне сразу напомнили Кэнди Берген. Такая же
высокая. И такие же прелестные белокурые волосы и сине-серые глаза. Я знаю
ваше имя?
- Ну что вы! Вовсе нет!
Слабый толчок, самолет стукнулся о посадочную полосу и поехал. Избегая
дальнейших расспросов, Элизабет озабоченно долго вытаскивала дорожную сумку
из-под сиденья, стала копаться в ней. Будь на ее месте Лейла, подумала она,
вопросов об имени не возникло бы. Лейлу Ла Салле все узнавали с первого
взгляда. Но Лейла обязательно летела бы первым классом, как всегда.
Полетела бы. Прошло больше года, пора бы уже принять ее гибель как
реальность.
В газетном киоске, сразу за таможней, полно дневного выпуска "Глобал".
Невольно Элизабет заметила заголовок "ПРОЦЕСС НАЧИНАЕТСЯ ШЕСТОГО СЕНТЯБРЯ".
И дальше, помельче "Явно рассерженный судья Майкл Харрис решительно отказал
в дальнейших отсрочках процесса над мультимиллионером Тедом Винтерсом,
обвиняемым в убийстве!" А ниже крупным планом, во всю страницу, лицо Теда. В
глазах горечь, ошеломление, рот сурово сжат. Снимок сделан после
предъявления ему обвинения в убийстве его невесты Лейлы Ла Салле.

Пока такси мчалось по городу, Элизабет уткнулась в газету - снова
детали гибли Лейлы и свидетельства против Теда. Следующие три страницы
заполнены фотографиями Лейлы: Лейла на премьере с первым мужем, на сафари со
вторым, Лейла на церемонии вручения ей "Оскара" - все из газетных архивов.
На одном снимке взгляд Элизабет задержался - в улыбке Лейлы сквозила
мягкость, намек на ранимость. Контрастом высоко вздернутому подбородку,
насмешливо-дерзкому выражению глаз. Половина девушек Америки подражали ей:
отбрасывали назад волосы, как Лейла, посылали улыбку через плечо...
- Приехали, мисс.
Вздрогнув, Элизабет подняла глаза. Такси затормозило перед "Гамильтон
Арме" на Пятьдесят седьмой авеню. Газета соскользнула с колен.
- Простите. - Элизабет заставила себя говорить спокойно. - Я дала
неправильный адрес. Мне надо на угол Одиннадцатой и Пятой.
- Но я уже выключил счетчик!
- Включите снова. Я заплачу. - Руки ее дрожали, когда она рылась в
бумажнике. Она чувствовала - приближается швейцар - и не поднимала глаз. Она
не хотела, чтобы ее узнали. Адрес Лейлы она назвала машинально. В этом доме
Тед убил Лейлу. Столкнул с балкона в припадке пьяной ярости.
Элизабет стал бить озноб: снова всплыла картина, которую ей никак не
удавалось стереть из памяти: красивое тело Лейлы в белой шелковой пижаме,
длинные рыжие волосы струятся по спине, летит с сорокового этажа на бетонную
площадку двора.
И вопросы, вопросы... Была ли она в сознании? Понимала ли, что
происходит?
Какими жуткими, наверное, были для нее последние секунды перед
смертью...
Останься я с ней, думала Элизабет, такого бы не случилось...