"Мэри Хиггинс Кларк. И колыбель упадет " - читать интересную книгу автора

ноге был потертый мокасин. На левой - только чулок.
Другой мокасин, видимо, свалился. Где? На стоянке, в кабинете, в доме?
Он выбежал из спальни, поискал по пути в гараж. Мокасина не оказалось ни в
доме, ни в гараже. В ярости от того, что вынужден терять время, он выбежал к
машине и заглянул в багажник. И там нет.
Возможно, мокасин слетел, когда он тащил тело по стоянке. Было бы
слышно, упади он в кабинете, и в медицинском шкафу его тоже не было. Это
точно. Из-за опухшей ноги она постоянно носила эти мокасины. Он слышал, как
регистраторша шутила с ней на эту тему.
Придется ехать назад, обшарить стоянку, найти мокасин. А если его
подобрал кто-нибудь, кто видел ее в этих мокасинах? Когда тело обнаружат,
пойдут разговоры. Вдруг кто-нибудь скажет: "Ой, а я видел ее мокасин на
стоянке. Наверное, потеряла, когда уезжала домой в понедельник вечером". Но
если бы она прошла по стоянке хотя бы несколько футов в одном мокасине, то
испачкала бы колготки. Нужно вернуться на стоянку и найти его.
Он бросился в спальню и открыл стенной шкаф. Целая груда женской обуви
рассыпалась по полу. В основном - с высоченными каблуками. Смешно
предполагать, что кто-нибудь поверит, будто в ее положении и в такую погоду
она надела каблуки. Там было три или четыре пары сапог, но ему не застегнуть
"молнию" на опухшей ноге.
Потом он увидел туфли на низком каблуке, практичные, как раз такие
обычно носят беременные. С виду совсем новые, но их надевали по крайней мере
один раз. С облегчением он схватил их. Поспешив к кровати, стащил мокасин и
засунул ноги мертвой в эти туфли. Правая оказалась маловата, но все же
удалось ее зашнуровать. Спрятав мокасин в просторный карман плаща, он забрал
белое одеяло и вышел из комнаты в коридор, потом через гараж наружу, во
тьму.
К тому времени, как он въехал на больничную стоянку, ледяной дождь
прекратился, но было ветрено и очень холодно. Он припарковался в дальнем
углу. Если мимо пройдет охранник и заговорит с ним, он просто скажет, что
его вызвали встретить одну из пациенток, у которой начались роды. Если вдруг
это станут проверять, он сделает вид, что рассержен, и скажет, что вызов был
ложный. Но гораздо безопаснее, если его никто не увидит. Держась в тени
кустарника, окаймляющего островок безопасности на стоянке, он поспешно
повторил путь от машины до двери кабинета. По идее, мокасин мог
соскользнуть, когда он перехватил тело, чтобы открыть багажник. Скорчившись,
он обыскал землю. Прокрался по собственным следам. Теперь все окна в этом
крыле были темными. Он взглянул на центральное окно на третьем этаже. Жалюзи
закрыты. Кто-то закрепил их. Наклонившись, он медленно шел по щебенке. Вдруг
кто-нибудь видел его? От гнева и разочарования он не замечал пронизывающего
холода. Где этот башмак? Его надо найти.
Стоянку осветили фары вылетевшей из-за угла машины, взвизгнули тормоза.
Возможно, водитель направлялся в отделение скорой помощи и понял, что не
туда свернул. Он развернулся и уехал со стоянки.
Надо уходить. Оставаться бессмысленно. Он попытался выпрямиться и упал
вперед. Рука проехала по скользкому щебню и нащупала что-то кожаное -
мокасин. Он схватил его, поднял. Даже при тусклом свете было ясно, что это
мокасин. Он нашел его.
Через пятнадцать минут он поворачивал ключ в замке своего дома. Стащив
плащ, он повесил его в шкаф в прихожей. Висевшее на двери зеркало отразило