"Саймон Кларк. Вампиррова победа (ужастик)" - читать интересную книгу автора

В Гробике Бернис подняла поближе к свету записку, написанную вычурным
каллиграфическим почерком: "...Я с радостью ухожу из этой жизни. Не вините
в этом никого, кроме меня".
Не вините в этом никого, кроме меня.
Самоубийцы викторианских времен были обходительны и заботливы даже
накануне собственной смерти. Они не жалели трудов, чтобы удостовериться,
что никто не станет винить себя в их смерти. Неизменно их записки
оканчивались одинаково: "Не вините в этом никого, кроме меня".
Бернис спрашивала себя, почему никто из родных не забрал имущества
самоубийцы. Впрочем, в нем и не было ничего ценного. И кому, в конце
концов, нужны носки и кальсоны мертвеца?
Она взглянула на твердую, решительную подпись черным карандашом:
Уильям Р. Морроу. Интересно, в каком номере вы умерли, мистер Морроу?
И тут же попыталась заглушить внутренний голосок, который поспешил с
ответом. Поспешил, да еще с картинками: мистер Морроу выкашливает себе
глаза, задыхаясь газом.
Так в какой же комнате вы умерли, мистер Морроу?
В моей, подсказал голосок. Он умер в моей комнате, номер 405.
Выкашлял себе глаза. Заткнись, сказала она внутреннему голосу, ты просто
пытаешься меня напугать. И потом, никто на самом деле глаза себе не
выкашливает. Усек!
Позже Бернис как будто что-то заставило спросить:
- Сколько человек покончили жизнь самоубийством в этой гостинице?
- Не скажу. - Хозяйка одарила ее обычной озорной усмешкой. - Ты же
выпалишь это остальным постояльцам и распугаешь их всех. А вот если ты
найдешь погребенное там сокровище, ты ведь со мной поделишься, правда?
А потом Бернис наткнулась на золотую жилу. Ей попался чемодан с
видеокамерой и кассетами. Спазм в желудке, который она почувствовала при
виде его, был смесью удивления, радости и любопытства. И за всем этим -
беспокойства.
Беспокойство обострилось.
Теперь в своем номере, в половине первого ночи, она понимает, откуда
оно взялось.
- Потому что я с самого начала знала, что ты там, - говорит она
видеокассете, которую держит в руке. - Ты ждала, чтобы я тебя нашла. И
открыла твою тайну.
Шаги по ковру. Шаги по ковру. С новой силой вернулось ощущение, что
кто-то ходит за забаррикадированной тяжелым бюро дверью. Босые ноги по
потертому красному ковру. Ну, нет, мистер Морроу, безглазый, голодный и
такой мертвый, что мертвее не бывает, вы сюда не войдете, чтобы разделить
со мной постель. Не устаете ли вы, мистер Морроу, от этого бесконечного
вышагивания? И от того, что пялитесь без конца на дверь моей спальни
своими кроваво-красными дырами вместо глаз? Что, если я открою дверь и
посмотрю, есть ли на самом деле...
Есть только один способ заткнуть подзуживающий голос. Она вставляет
кассету в плейер. По спине ее пробегает холодок, когда механизм
выхватывает кассету у нее из рук и заглатывает целиком - странное чувство,
к которому ей так и не удалось привыкнуть. То, как машина хватает у тебя
пленку, как будто ты передумаешь и решишь заняться чем-нибудь другим.
Что было бы совсем неплохо.