"Корней Чуковский. Мой Уитмен" - читать интересную книгу автора

И это не единственный случай такого сильного влияния поэзии Уитмена.
Эдуард Карпентер, английскийпоэт, моралист и философ, в одной из своих
статей заявил:
"О влиянии Уитмена на мое творчество я здесь не упоминаю потому же,
почему не говорю о влиянии ветра и солнца. Я не знаю другой такой книги,
которую я мог бы читать и читать без конца. Мне даже трудно представить
себе, как бы я мог жить без нее! Она вошла в самый состав моей крови...
Мускулистый, плодородный, богатый, полнокровный стиль Уолта Уитмена делает
его навеки одним из вселенских источников нравственного и физического
здоровья. Ему присуща широкость земли".
"Вы сказали слова, которые нынче у самого господа бога на устах", -
писал он Уитмену в одном из своих восторженных писем.
"Он обрадовал меня такою радостью, какой не радовал уже многие годы ни
один из новых людей, - писал позднее знаменитый норвежский писатель
Бьернстерне-Бьернсон. - Я и не чаял, чтобы в Америке еще на моем веку возник
такой спасительный дух! Несколько дней я ходил сам не свой под обаянием этой
книги, и сейчас ее широкие образы нет-нет да и нагрянут на меня, словно я в
океане и вижу, как мчатся гигантские льдины, предвестницы близкой весны!"
И все же должно было пройти еще полвека, чтобы слава Уитмена вышла
далеко за пределы небольших литературных кружков.

5

Важнейшим событием в жизни Уолта Уитмена была Гражданская война за
объединение Штатов.
В конце 1862 года поэт узнал из газет, что ранен его брат Джордж,
сражавшийся в войсках северян. Он поспешил на фронт - навестить любимого
брата и, когда убедился, что тот выздоравливает, хотел было воротиться
домой. Но в полевых лазаретах скопилось тогда множество раненых, которые
тяжко страдали. Уитмен был потрясен их страданиями. В первый же день
поразили его отрезанные руки и ноги, которые были кучами свалены под
деревьями лазаретных дворов. Поэт решил остаться в прифронтовой полосе,
чтобы принести хоть какое-нибудь облегчение жертвам войны.
Большинство военных лазаретов сосредоточивалось тогда в Вашингтоне.
Уитмен перебрался в этот город и три года ухаживал там за больными и
ранеными, не боясь ни оспы, ни гангрены, ни тифа, среди ежечасных смертей.
Седой, молчаливый, бородатый, медлительный, он уже одним своим видом
успокаивал их, и те, к кому он подходил хоть на минуту, чувствовали себя -
хоть на минуту - счастливыми. Было в нем что-то магнетическое.
"Никогда не забуду той ночи, - пишет один очевидец, - когда я
сопровождал Уолта Уитмена при его обходе нашего лазарета. Лазарет был
переполнен. Койки пришлось сдвинуть в три ряда. Когда приходил Уолт Уитмен,
на всех лицах появлялись улыбки, и, казалось, его присутствие озаряло то
место, к которому он подходил. На каждой койке еле слышными дрожащими
голосами зазывали его больные и раненые... Того он утешит словом, тому
напишет под диктовку письмо, тому даст щепоть табаку или почтовую марку. От
иного умирающего выслушает поручения к невесте, к матери, к жене, иного
ободрит прощальным поцелуем... Больные беспрестанно кричали ему: "Уолт,
Уолт, Уолт, приходи опять".
Конечно, он работал безвозмездно, не связанный ни с какой организацией