"Корней Чуковский. Мой Уитмен" - читать интересную книгу автора

второй половине шестидесятых годов, причем и там его признали на первых
порах отнюдь не те "широкоплечие атлеты из Народа", от лица которых он
создавал свои песни, а люди старинной духовной культуры, тончайшие ценители
искусств. Открыл его Олджернон Суинберн, последний классик викторианской
эпохи. В одной из своих статей он сравнил Уитмена с гениальным Вильямом
Блейком, а позднее посвятил ему стихи, в которых обратился к нему с горячим
призывом:
Хоть песню пришли из-за моря,
Ты, сердце свободных сердец!
Стихи были напечатаны в сборнике "Предрассветные песни" ("Songs Before
Sunrise") и озаглавлены: "Вальтеру Уитмену в Америку".
"У твоей души, - говорилось в стихах, - такие могучие крылья, ее вещие
губы пылают от пульсации огненных песен... Твои песни громче урагана... Твои
мысли - сонмище громов... Твои звуки, словно мечи, пронзают сердца
человеческие и все же влекут их к себе, - о, спой же и для нас свою песню".
Вскоре оттуда же, из Англии, Уильям Россетти, член прерафаэлитского
братства, написал Уолту Уитмену, что считает его подлинным "основоположником
американской поэзии" и что Уитмен, по его убеждению, "далеко превосходит
всех современных поэтов громадностью своих достижений". Письмо явно отражало
восторженное мнение об Уитмене того круга английских художников, поэтов,
мыслителей, в котором вращался автор. Это было мнение и Данте Габриэля
Россеттн, и Уоттса-Дэнтона, и Вильяма Морриса, и Берн Джонса, и Мэдокса
Брауна и многих других, так или иначе примыкавших к прерафаэлитскому
братству. Уильям Россетти обнародовал в Лондоне сокращенное издание "Листьев
травы", и это издание завоевало Уитмену таких почитателей среди англичан,
как уже упомянутый мною шекспировед Эдуард Дауден, историк итальянского
Ренессанса Джон Эддингтон Саймондс, представителей той старинной - якобы
"феодальной" - культуры, на которую Уитмен так грозно обрушивался в своих
"Листьях травы".
Саймондс об этой книге писал: "Ни Гете, ни Платон не действовали на
меня так, как она", - и посвятил ей большую статью, где изображал Уолта
Уитмена чудотворным целителем отчаявшихся, потерявших веру людей.
Там же, в Англии, в тех же кругах, нашлась женщина, которая всей своей
жизнью доказала, каким колоссально-могучим может быть влияние поэзии
Уитмена.
"Мне и в голову не приходило, - заявила она, - что слова могут
перестать быть словами и превратиться в электрические токи. Хотя я человек
довольно сильный, я буквально изнемогала, читая иные из этих стихов. Словно
меня мчали по бурным морям, по вершинам высоких гор, ослепляли солнцем,
оглушали грохотом толпы, ошеломляли бесчисленными голосами и лицами, покуда
я не дошла до бесчувствия, стала бездыханной, полумертвой. И тут же рядом с
этими стихами - другие, в которых такая спокойная мудрость и такое
могущество мысли, столько радостных, солнечных, широких просторов, что
омытая ими душа становится обновленной и сильной".
Это была Анна Гилкрайст, вдова известного автора лучшей биографии
Вильяма Блейка, талантливая, широко образованная, пылкая женщина.
Восхищенная книгой Уитмена, она заочно влюбилась в него, предложила ему в
откровенном письме свое сердце (которое он очень деликатно отверг), приехала
из Англии со своей семьей в Америку и стала лучшим его другом до конца своих
дней, пропагандируя его книгу в американской печати.