"Корней Чуковский. Мой Уитмен" - читать интересную книгу автора

которыми в ту пору владела республика, была использована лишь пятая часть.
Четыре пятых были целинными землями, которые еще предстояло заселить и
возделать. Потому-то эти незаселенные целинные земли были предоставляемы в
полную собственность всякому, кто мог и хотел потрудиться над ними. Это,
конечно, на многие десятилетия замедлило пролетаризацию Штатов. Всякий
неудачник, всякий бездомный бедняк мог легко превратиться в фермера и
спастись от угрожавшего ему фабричного гнета: наличие вольных, тучных,
хлебородных земель отвлекало рабочие руки от заводов и фабрик, чрезвычайно
высоко поднимало заработную плату и сильно тормозило создание той однородной
пролетарской массы, для формирования которой необходимо раньше всего
безземелье. Тогдашний американский рабочий был полуфабричный, полуфермер, и
это до поры до времени отчуждало его от его европейских товарищей, так как
шансов на житейский успех у него было значительно больше.
Конечно, лучшие земли были скоро расхватаны, и многие участки,
принадлежавшие государству, очутились в руках у спекулянтов и всевозможных
пройдох. Все же земли было вдоволь, и в этом изобилии свободной земли
заключалась основная причина, замедлившая классовую дифференциацию США.
Большинством американского народа эта временная ситуация была принята
за всегдашнюю. Народ простосердечно уверовал, что все катастрофы уже позади,
а впереди безоблачно-счастливая, богатая, сытая жизнь, обеспеченная ему
"конституцией братства и равенства" чуть ли не до скончания века. Нельзя
было даже представить себе, какие могут случиться события, которые способны
помешать расцвету всеобщего преуспевания и счастья.
Позднее, в 1881 году, Уитмен выразил общераспространенное убеждение
своих сограждан, давая в известном двустишии такую наивно-радостную формулу
прогресса:
В мыслях моих проходя по Вселенной, я видел, как малое, что зовется
Добром, упорно спешит к бессмертию.
А большое, что называется Злом, спешит раствориться, исчезнуть и
сделаться мертвым.
Демократия не знала тогда, что чуть только на Западе иссякнут свободные
земли, социальная борьба разыграется с беспощадной свирепостью, которая во
многом перещеголяет Европу; что не за горами то время, когда власть над
страной окажется в руках плутократии; что под прикрытием того же
республиканского "братства и равенства" возникнет Америка банков, монополий,
трестов и миллиардеров. Ничего этого американская демократия не знала тогда,
и ей чудилось, что перед нею прямая дорога к беззаботному и мирному
довольству, еще не виданному на нашей земле.
В этой-то счастливой атмосфере всеобщего оптимизма и протекла
бестревожная молодость Уитмена. В ней-то и создалась его книга. Зачинателями
той благополучной эпохи, ее апостолами считались в ту пору президент
Соединенных Штатов Томас Джефферсон (1748-1826) и один из его крупнейших
преемников на президентском посту - Эндрю Джексон (1767-1845). Эти люди были
кумирами тогдашних демократических масс. Отец Уитмена преклонялся перед ними
и по распространенному среди американских патриотов обычаю назвал своих
сыновей их именами.
Поэзия Уитмена носит на себе живой отпечаток этой демократической эры
Джефферсона и Джексона. Вдумчивый исследователь социально-политических и
философских идей поэта Ньютон Арвин так и говорит в своей книге: "Он рос и
созревал в такие годы, которые, хоть и видели много страданий и бедствий,