"Валентина Васильевна Чудакова. Как я боялась генералов " - читать интересную книгу автора

меня от воя и грохота уши заложило.
Из лужи, не просохшей после вчерашнего дождя, в двух касках - своей и
тереховской - принесла мутную жижу и усомнилась, можно ли такое заливать в
кожух.
- Лей сверху! - приказал комсорг.
Я плеснула. "Максим" зашипел, окутавшись паром. Над позицией взвилось
клинообразное облачко. По нему, как по ориентиру, ударил вражеский
миномет. Нас прижало огнем к земле. А когда я подняла голову, то увидела,
как кровь заливает голубые глаза комсорга. Ранка на его макушке оказалась
небольшой. Он отфыркивался, и все торопил с перевязкой, и все рвался к
пулемету. Так и не дал как следует забинтовать. Попытался поверх бинта
надеть каску, но, охнув, отшвырнул ее прочь. Он напился из моей фляги,
вставил в приемник новую ленту.
Впереди послышался какой-то неясный шум. И вдруг явственно и очень
громко: "Хайль Гитлер! Зиг хайль..."
- Дима, что это? Мне страшно...
- Ерунда. Радиоустановки. На машинах. Похоже, будет "психическая"
атака. Начну стрелять, ленту ровнее подавай.
Они возникли из сизого дыма, точно из-под земли: развернутым строем,
тремя плотными шеренгами, и, держа равнение, как на параде, двинулись в
сторону наших позиций.
Одного роста, одной стати, одной масти - как на подбор.
Светловолосые, чубатые. Без головных уборов. С засученными по локоть
рукавами, с автоматами у животов. Ноги в широченных голенищах, как в
ведрах...
Странная, почти невыносимая тишина была накалена до предела. Холодные
мурашки противно щекотали мою спину. Непонятное стало понятным, то есть
незримое - видимым, но все равно - непостижимым. Жуткая картина: люди -
молодые парни - лезут на пулеметы! На явную смерть. На чужой земле. Во имя
чего?.. Кто они, эти смертники? Головорезы-убийцы? Фанатичные фашисты?
Сумасшедшие? Штрафные? Пьяные?
Все ближе. Совсем близко. Вот-вот захлестнут наши редкие цепи.
Почему-то никто не стрелял - ни они, ни наши. И тут где-то рядом
начала лихорадочно и неприцельно бухать одинокая винтовка - у кого-то не
выдержали нервы.
- Дима, огонь! Да стреляй же ты!..
- Цыц! Без паники!..
Чей-то властный голос, как в рупор:
- Залпом! При-це-ел!..
Залп не получился, стрелки отбивались вразнобой. Комсорг строчил с
рассеиванием на всю ширину вражеского строя. Фланкирующий пулеметный огонь
самый губительный, да еще с такой короткой дистанции. В рядах наступающих
сразу появились проплешины: чужаки падают, падают. Не выдержали: залегли,
огрызаясь огнем невероятной плотности.
Короткая перебежка - рывок, и над нашими головами нескончаемо несется
свинец. Но вот вступают сразу два "максима" - слева и справа от нашей
позиции.
Вдруг комсорг охнул и, отпустив рукоятки пулемета, медленно сполз на
дно окопа. Пуля через прорезь бронированного щита вошла Диме в грудь.
Фашисты опять поднялись во весь рост.