"Валентина Васильевна Чудакова. Как я боялась генералов " - читать интересную книгу автора

кусты. А генералы... Да что генералы - полковой писарь Вася и тот
придирался. Хотел, как положено, мне красноармейскую книжку выдать и не
решился.
- А ну, - говорит, - тебя, Чижик, к аллаху! Сам черт не разберется,
что ты за птичка. Не знаю, как на тебя графы заполнять. Еще бланк испорчу,
а они строгой отчетности.
Так и не дал.
- Ну, - говорю не без ехидства, - товарищ Вася, быть тебе генералом!
Воюю без документов, вроде бы самозванец, но никаких неудобств не
испытываю: в полку, кроме меня, ни одной женской души - небось ни с кем не
спутают.
И все-таки попала я впросак! Увидел меня сам командующий армией
генерал-лейтенант Поленов и не на шутку рассердился:
- Это что здесь такое? Кто позволил?
Я молчу, только глазами лупаю. А мой начальник, молодой фельдшер
Володя Нажимов, которого в полку моим "дядькой" прозвали, почтительно
докладывает:
- Это, - говорит, - наш Чижик. Дочка полковая...
А генерал еще пуще:
- Я вам такого "чижика-пыжика" покажу! Ишь, они в дочки-папеньки
играют. Кто нарушил приказ? В тыл! Немедленно.
И уехал.
Плачу я и однополчан корю: "Так-то вы меня любите! Как дошло до беды,
и заступиться некому..." А те жалеют, по головке гладят, денег для меня
вскладчину целую кучу накидали.
Сразу меня не отправили, видно, из жалости, а вскоре попали мы в
окружение... Так и осталась я в полку. И в самом деле подросла - на целых
два сантиметра!
После выхода из окружения и небольшой передышки нашу дивизию бросили
подо Ржев. Как раз на юге началась Сталинградская битва. Почти тогда же
войска Калининского фронта перешли в наступление по всему
Ржевско-Вяземскому плацдарму.
Задача была - помочь Сталинграду: связать здесь как можно больше
вражеских дивизий, чтобы Гитлер не перебросил их на Юг. Полки нашей
дивизии дрались, как никогда, - я еще такой ярости не видела.
...Пулемет кипел, как самовар: в ребристом кожухе клокотал кипяток,
из пароотводной трубки воронкой хлестал горячий пар. Стрелять было
бесполезно: раскалившись, ствол изрыгает не пули, а сгустки расплавленного
свинца.
За пулеметом лежал комсорг полка Дима Яковлев. Рядом я - он позвал на
помощь. Последний пулеметчик из расчета сержант Терехов скорчился тут же в
окопе, головой на моей санитарной сумке. Редкими и жадными глотками он
хватал воздух, в горле его хрипело.
Глазами я указала комсоргу на раненого. Метрах в ста за нашей спиной
проходил узкий овраг с почти отвесными стенами, там, в относительной
безопасности, находились передовые санитарные посты. Дима понял меня без
слов, согласно кивнул головой в надвинутой по самые брови каске, но
сказал:
- Сначала воды. Надо охладить кожух, пока тихо.
И верно, стало вдруг удивительно тихо. А я-то подумала, что это у