"Вадим Черный. Иисус, не знавший Христа" - читать интересную книгу автора

новой жизни "здесь и сейчас", "сын Б." как декларация единства с
божественным. Проблема в том, что эта концепция имеет мало корней в
современном тексте Евангелий. Искупление и воскрешение являются
гарантированными фальсификациями, отсутствующими в Q. "Сын Б."
употребляется в Писании и апокрифе только как обозначение человека.
Мы можем придерживаться очень интересной и довольно универсальной для
различных религий теософии гностицизма в ее адаптации к Иисусу, и забыть
про Евангелия. Мы можем использовать Евангелия, но тогда придется
признать, пожалуй, единственное разумное их объяснение (гностицизм) чем-то
средним между ересью и беспочвенной фантазией. Совместить Евангелия с их
разумным толкованием не удастся.
Это и понятно, если вспомнить формирование текстов. Вначале были
популярные легенды о Мудрости, спасителе и пр. На их основе одновременно
гностики построили свою концепцию (откровенно заимствуя из язычества),
иудеи - свою (используя фигуру проповедника), а Павел - свою (используя
понемногу того и другого). Евангелия возникли позже, причем гностические
мифы (например, о воскрешении) были восприняты буквально и превращены в
историю. Эти дополнения теперь заметны на фоне реконструируемого Q.
Совершенно невозможно рассматривать эти различные ветви (ортодоксальных
гностиков, иудеев, Павла) как части одного целого.
Косвенно подтверждают эту гипотезу взгляды еретических сект. Гностики
вообще не придавали значения историческому Иисусу - до такой степени, что
подставляли его имя в существующие языческие тексты. Впрочем, они считали
именно себя настоящими христианами, а церковь - имитацией. Иудейские
христиане-эбиониты, по словам Евсевия, считали Иисуса просто учителем.
Вряд ли значительная историческая фигура, изначально воспринимавшаяся как
божественная, могла так уменьшиться в восприятии: до мифа или обычного
человека. Скорее, процесс развивался в обратном направлении обожествления
вполне земного учителя. Но некоторые секты отказались участвовать в такой
очевидной для них фальсификации.

Гностическое понимание христианства не только противоречит церковному
канону. Оно, видимо, несовместимо с иудейскими корнями христианства.
Основная посылка гностицизма: преобладание в мире зла, удерживающего людей
от обращения к божественному. Эту концепцию трудно совместить с
монотеизмом. Впрочем, при достаточно мистической трактовке можно и
совместить: например, полагая, что зло в мире не противоречит устремлению
Б., но создано для того, чтобы человек мог его преодолеть, в процессе
этого внутренне совершенствуясь.
Гностицизм противоречит христианской традиции и в доктрине демиурга,
второстепенного божества, создавшего мир. Некоторые секты (в частности,
марциониты) так считали, но их можно скорее считать гностиками, чем
христианами (теми, кто основывается на Евангелиях и Посланиях). Последние
отождествляют Иисуса с Б., а не превозносят над Ним.
Гностики, вопреки победившей христианской традиции, отрицали телесное
воскресение. Их концепция, в реальности, мало напоминала христианскую, они
понимали вечную душу существенно иначе. Здесь опять представление о
преемственности доктрин возникает вследствие схожести терминов, которым,
на самом деле, каждая сторона придает различное значение.