"Эмиль Чоран. Признания и проклятия " - читать интересную книгу автора

будем перегружать слова, иначе они, выбившись из сил, не смогут уже тянуть
на себе бремя смысла.

Нет мысли более разрушительной и более успокаивающей, чем мысль о
смерти. Наверное, именно благодаря этому двойному качеству она жуется и
пережевывается до такой степени, что без нее уже не обойтись. Что за удача -
найти в одном и том же мгновении яд и лекарство, открытие, которое вас
убивает и оживляет, целительный яд!

Прослушав Гольдберг-вариации - говоря на языке мистиков, музыку
"надсущностную" - мы закрываем глаза, ловя отголоски, которые она в нас
пробудила. Все исчезает, кроме бессодержательной полноты, являющейся,
безусловно, единственным способом приблизиться к Высшему.

Чтобы достигнуть освобождения, нужно верить в то, что все реально или
же что все нереально. Но мы различаем лишь степени реальности, поскольку
вещи кажутся нам более-менее правдоподобными, существующими так или иначе.
Вот почему мы никогда не знаем, как обстоят дела.

Серьезность вовсе не является атрибутом бытия; трагизм - да, потому что
он несет в себе идею бессмысленности катаклизма, тогда как серьезность
предполагает некий минимум целесообразности. Однако прелесть бытия - именно
в том, чтобы не содержать в себе никакой цели.

Восхождение к божественному нулю, от которого происходит тот низший
нуль, что составляет наше существо.

Каждый проходит через свой кризис Прометея, после чего ему остается
либо этим гордиться, либо в этом раскаиваться.

Когда в витрине выставляют череп, это уже вызов; если же целый скелет -
скандал. Даже если прохожий бросит на него лишь мимолетный взгляд, как он,
несчастный, вернется после этого к своим делам и с каким настроением
влюбленный отправится на свидание?
Длительное же созерцание результатов нашей последней метаморфозы тем
более способно лишь подавить желания и восторги.
...Итак, уходя, мне ничего не оставалось, как только проклинать этот
стоячий ужас с его вечно оскаленной улыбкой.

"Когда птичка сна задумала свить гнездышко в моем зрачке, она увидела
ресницы и испугалась быть пойманной в сети".
Кто лучше, чем Ибн Аль-Хамара, арабский поэт из Андалусии, почувствовал
непостижимую глубину бессонницы?

Те мгновения, когда вам довольно одного воспоминания или даже чего-то
менее значительного, чтобы выскользнуть за пределы этого мира.

Быть подобным бегуну, который в самый решающий момент остановился
посреди дистанции, чтобы попытаться постичь ее смысл. Раздумье - это
признание того, что ты выдохся.