"Герман Чижевский. В мареве атолла" - читать интересную книгу автора

заказанного нами нового оборудования для океанариума. И если бы не
любезность моего старого друга Уэнделла и отчасти Лэроя, ни я, ни вы,
уважаемый читатель, не узнали бы странного продолжения одной весьма
недостойной истории. Я не могу ручаться за достоверность и
последовательность в развитии событий, хотя названные выше джентльмены
заверили меня в их подлинности.
Настроение участников экспедиции было не из лучших, и все стремились
возможно скорее вернуться на атолл, ставший их домом. На третий день
плавания они обнаружили и выловили несколько кожистых черепах и меч-рыбу.
Свободные от вахты или работы люди подолгу простаивали на палубе, любуясь,
как деревянный брус форштевня без видимых усилий режет воду, как рассеченные
надвое хлопья пены в крутящихся бурунах стремительно, с мелодичным журчанием
уносятся вдоль бортов. Странные воспоминания, иногда настораживающие, иногда
пугающие, бередили душу людей.
В один из таких дней, когда полуденное солнце заливало океан и от
смоченной водой палубы поднимался колечками пар, а назойливые мысли о
пережитом приобрели едва заметный привкус нереальности, Арчибальд Уэнделл
возымел желание навестить узника.
Стоя в полутьме трюма, куда был переведен кальмар, он докуривал
сигарету. Мысли его витали вокруг странного пришельца глубин, светившегося
сейчас со дна бассейна молочноматовым, а местами опаловым светом. Теплые
испарения трюма смешивались с ароматным табачным дымом. Замедленные движения
кальмара в теплой воде бассейна, временами пробегавшие по его телу синеватые
и желтоватые полосы привлекли внимание Уэнделла, и сигарета, которую он
сжимал в пальцах, успела погаснуть. Он нащупал в кармане коробок, чиркнул
спичкой и, чтобы не обжечься, прикуривая короткий окурок, извлек из
нагрудного кармана легкой куртки маленькое зеркальце, которым пользовался
при бритье. Краем глаза он уловил движение светлых пятен в водоеме,
искаженных преломлением, и, затянувшись, бросил взгляд в их сторону. Он
увидел, что кальмар медленно пересекает разделявшее их пространство и,
остановившись у ближней стенки водоема, пристально всматривается, как
показалось Уэнделлу, в его лицо.
Мистер Уэнделл выдохнул длинную струю дыма и, опустив руку с дымящимся
окурком, придвинулся к самой воде. Теперь он мог лучше рассмотреть те
участки кожи, которые светились более интенсивно. Но Уэнделл не простоял так
и минуты. Тихо подобравшись к самому краю водоема, кальмар выставил из воды
щупальце (было ли это случайным совпадением или вполне осознанным движением,
этого Уэнделл так и не понял) и потянулся к дымившемуся окурку. Зоолог
склонен был почему-то остановиться на второй версии.
Как бы то ни было, но Уэнделл совершенно непроизвольно отпрянул назад.
Со странным, раздвоенным чувством он посмотрел на огонек сигареты, на
повисшее в воздухе щупальце и ощутил, как странное оцепенение в теле и в
мыслях медленно разливалось дюйм за дюймом, погружая в пустоту безразличия,
безволия. Потребовалось значительное усилие, чтобы стронуться с места и
уйти. Он нетвердо переступал одеревеневшими ногами. Потом в глубокой
растерянности поднялся на палубу. Он поторопился рассказать об этой
нелепости коллегам, внеся вполне понятное смятение в их представление о
вкусах, запросах, инстинктах и сообразительности головоногих.
- Представьте себе,- сообщил Уэнделл жадно слушавшим коллегам,- мое,
мягко говоря, удивление на феноменальную реакцию Кузена. Я стоял и,