"Герман Чижевский. Зыбкое марево атолла (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

будет так, как вы хотите. Даже если наша попытка вызвать вновь пережитое
состояние нелепа, все равно попробуем повторить... и повторим сегодня же!..
Теперь, когда глава экспедиции согласился на эксперимент, перспектива
заново прочувствовать странный процесс отчуждения своего "я" уже никому не
казалась особенно привлекательной.
К вечеру, за час до прилива, они в том же составе сели в шлюпку. Разница,
может быть, заключалась только в том, что теперь в качестве неофициального
судьи к ним присоединился судовой кок. История с "оглуплением"
воспринималась им не менее скептически, чем и шкипером. Он усматривал в
этом какую-то непонятную игру образованных, но все еще ребячливых зеленых
юнцов из тропического океанариума. И конечно, хотел разоблачить обман.
Мистер Грегори никого не посвятил в свои соображения, но по тому, как
блестели его глаза на бледном, рыхлом лице и с какой решительностью он
спрыгнул в шлюпку, было ясно, что он не собирается дать себя одурачить
собирателям разной морской нечисти вроде морских змей или усатых яиц
скатов. Несмотря на свою простоватую внешность, он, мистер Грегори, не
промах! Уж он вволю посмеется над хитроумными "взбалтывателями" рыбьей
яичницы.
Чтобы беспристрастнее судить о "проделках" научных сотрудников, мистер
Грегори счел не лишним подкрепить свой дух веселящей жидкостью и, только
когда увидел донышко бутылки, почувствовал себя способным "глядеть в оба"
и не быть "разиней". Мистер Холт, к которому на минуту зашел кок, звучно
посопел, когда на него повеяло крепким "божественным" ароматом, но сдержал
рвавшееся наружу крепкое словцо и, помрачнев, проводил его свирепым
взглядом. "Экая каналья! Разит, как от винной бочки, а делает вид, что
трезв. Не иначе как с его помощью совершаются чудеса!"
На этот раз шлюпка недалеко ушла от корабля: в двух кабельтовых гребцы
вновь побросали весла, и все в течение двух минут в самых непринужденных
позах уснули крепчайшим сном.
Шкипер Холт, рассматривавший эту сцену в бинокль, покачал головой и
подумал, что из такого глубочайшего сна их не выведет даже пушка... Ноги
мистера Кэйла удобно покоились на спине одного из гребцов. Сам он уткнулся
лицом в банку, точно та была мягчайшей и приятнейшей из подушек; мистер
Кофер упал навзничь, и грудь его мерно поднималась и опускалась, а голова
и правая рука свешивались за борт. Мистер Корда с его привычкой сидеть
наклонившись вперед съехал головой под банку. Позы матросов, застигнутых
непреодолимым сном, были тоже разнообразны и несколько неожиданны. Столп
"трезвой критики" кок Грегори, несмотря на весь скептицизм к будто бы
неодолимым чарам Морфея, последовал, как и мистер Корда, под скамью и
остался там недвижим, хотя, по-видимому, не мог испытывать больших удобств.
- Так, - коротко бросил Холт, наблюдавший за сценой на шлюпке с
капитанского мостика, и ничем более не выразил своих чувств.
Начавшийся прилив сносил шлюпку в северо-западном направлении к одиноко
торчавшим из воды черным скалам. Шкипер задумчиво глядел в огромный
морской бинокль. Он выпятил нижнюю губу, и на его висках шнурами вздулись
вены. Пришедшие на память бесчисленные предания Южных морей смущали его
душу.
- С ними повторилось то же самое, - каким-то равнодушным голосом сказал
подошедший боцман. Лица обоих посерели. Шкипер думал о Грегори. Шхуна
раскачивалась, и якорный канат по временам звучал почти как контрабас.