"Владимир Чивилихин. Про Клаву Иванову" - читать интересную книгу автора

смеялся, когда ему назидательно выговаривали за резкое слово на собрании
или злую издевку над "деповщиной". Но я понимал наших - зачем издеваться,
если люди тут здоровье гробили и саму жизнь клали?
Войну мы этой "деповщиной" и вытянули, но в последние годы приперло.
Грузов по Сибири пошло как из прорвы, а депо сипело и пыхало наподобие
одышной старухи, и ни с места. Новые паровозы на Перелом гнали, на
трехсменку некоторые цехи перешли, как в войну, однако толку чуть - вечно
ходили в дураках, как нам об этом сообщали по селектору.
Надо сказать, что инженер в первый же день сам себе здорово подгадил.
Мы тянули со склада новое поршневое дышло, а он навстречу. У нас такой
обычай: кто встретился в этот момент, начальник, не начальник, - помогай!
А он остановился, смотрит и смеется, паразит. Ну ладно, нет совести - не
помогай, обойдемся, но смеяться-то зачем? Нельзя смеяться над людьми, если
они тяжелую работу работают.
Однако новый инженер кой-чего умел. Вспоминаю собрание, на котором он
очень уж круто взял. Ему крикнули:
- Новый голик чисто метет!
А он встал - поджарый, голова до лампочки, - пошарил глазами в глубине
красного уголка и спрашивает:
- Кто это крикнул?
Никто, понятное дело, не отозвался, только тот же голос протянул с
недоумением:
- Нету таких тута...
- Жаль! - засмеялся инженер. - Я хотел этого товарища поблагодарить.
Умная голова! Он мне напомнил, что надо завтра послать за метлами в лес.
Каждый день теперь будем убирать цехи. Дочиста. Понятно?
До сих пор удивляюсь, как это новому инженеру наш народ, все любящий
перекрестить по-своему, не дал клички. И фамилия у него для этого дела
вполне подходящая - Жердей, а вот поди ж ты! В деповской тесноте инженер
выгадал место для заготовительного отделения, чтоб заранее готовить
сменные детали. Потом затеял переделку деповской крыши - как в теплице
захотел, стеклянную. Его проклинали, потому что сквозь разобранную крышу
мочило и грязи да ржави только прибавилось.
У нас в механическом при Жердее выбросили четыре "бромлея", этакие
грохоти, и установили два краснопролетарца - глаз не отвести! Пианино, а
не станки. А на сверловке обновили пол и залили фундамент для радиального,
который пока не пришел с завода. Все это ничего, только инженеру еще бы с
людьми без насмешечки, а как с людьми...
Клава Иванова на работе с ним не встречалась. Один раз только пришел он
на сверловку, презрительно оглядел ее станок, пошатал ногой и засмеялся:
- Ну и бормашина!.. Спишем!
Потом еще попинал ботинком станок.
- Вот это ископаемое! - протянул. - Выкинем...
И ушел, не заметив Клавы, а ей было обидно за станок. Пусть выкинет.
Так оно и будет, если инженер сказал, но зачем же эти слова и пинки?
Около того времени инженер схлестнулся с Петькой Спириным, а тот потом
решился на такой скандал, что дальше некуда. Скандал этот сделал Клаву
Иванову известной всему депо.