"Юрий Иванович Чирков. А было все так..." - читать интересную книгу автора

- Побег обнаружен. Электростанция гудит - сигнал береговой охране дает,
а самолет полетел море просматривать. Сейчас у нас проверка будет.
Нас проверяли и вечером, и ночью, и утром, пересчитывали, перекликали
по "установочным данным" (фамилия, имя, отчество, год рождения, статья, срок
и т.д.). Днем нас повели под усиленной охраной в баню, и там мы узнали, что
побег был из политизолятора и беглеца еще не нашли.
Это был знаменитый побег Павла Борейши, о котором потом говорили долгое
время.
Рассказывали, что Борейша был высокий, крепкий парень, с доброй улыбкой
и ясными глазами, воспитанный на героических традициях гражданской войны,
активный комсомолец и зубастый рабкор.
Когда наступили голодные 30-е годы и толпы колхозников, спасаясь от
голодной смерти, кинулись в Киев, где хлеб все же выдавали, хотя и по
карточкам, Борейша стал переполняться горем народным.
Страдания справедливого Павла усугубила встреча с делегацией комсомола
из Австрии. Борейша немного говорил по-немецки и был в группе контакта. Один
из австрийских гостей дивился, что в Киеве так пусто в магазинах, а в
Австрии и Германии советское масло и яйца продаются по демпинговым ценам, то
есть значительно дешевле местных цен, разоряя местных торговцев, а дешевым
украинским зерном кормят свиней.
Борейша впервые услышал это пружинистое слово "демпинг". Он тогда пошел
к знакомому руководящему товарищу за разъяснениями, и тот разъяснил: "Для
индустриализации нужна валюта. Любой ценой. Поэтому вывозим в Европу
продукты. По дешевке. Потом сильными станем - все с них обратно сдерем. Без
жертв мировую революцию не сделать".
Павлу полегчало, но тут его направили с агитбригадой в рейд по селам.
Он не только видел брошенные хаты и трупы на дорогах, но и обезумевшую от
голода колхозницу, съевшую своего двухлетнего ребенка.
Это был 32-й год. Борейша написал статью об увиденном "Людоедство и
демпинговые цены". Статью, конечно, признали крамольной. Павла арестовали и
приговорили к восьми годам. Он бежал из материкового лагеря в 34-м году, был
вскоре пойман, получил добавку с отбыванием срока в Соловках.
Летом 1935 года он описал свою историю в заявлении на имя Сталина. Это
заявление он давал читать многим в целях отработки текста, посылаемого на
высочайшее имя. В результате его перевели в секретный изолятор на строгий
режим.
Бежал Павел во время прогулки. Прогулочные дворики изоляторов походили
на узкие ящики: дощатый забор высотой в три метра с колючей проволокой
наверху отделял дворики от двора кремля. Над двадцатью четырьмя двориками
был перекинут мостик, где ходил часовой. С мостика просматривались
одновременно четыре-пять двориков, и, когда часовому надоедало ходить,
большинство двориков оставалось без надзора. Прогулка летом длилась два
часа. За это время Павел, находившийся в ближайшем от кремлевской стены
дворике, сумел незаметно перелезть через забор, влезть на кремлевскую стену,
спуститься со стороны Святого озера (там стена была пониже, имела много
выступов) и добежать до леса.
Собаки напали на его след перед вечером и привели погоню к ночи на
побережье. В море ни самолет, ни катера не обнаружили беглеца, а ночью
начался шторм, бушевавший двое суток.
Борейшу нашли неделю спустя в маленькой бухточке на западном берегу