"Юрий Иванович Чирков. А было все так..." - читать интересную книгу автора

обстоятельные и посвятил меня во многие тайны соловецкой жизни.
Офеня рассказал, что в Соловецком архипелаге 14 островков и самый
большой из них - Святой*, на котором мы. До материка 60 километров. Зимой
море вокруг замерзает. Пароходы ходят только с мая по ноябрь. А зимой связь
самолетом - начальство да почту возят.
______________
* Автор имеет в виду, видимо, Большой Соловецкий остров. - Ред.

Народу на острове много, но большинство заключено в кремле. Там есть
секретные изоляторы, называются СИЗО. В них особо охраняемые политические,
которых никто не должен видеть. Остров усиленно охраняется. Если кто убежит
из кремля или другого лагпункта, то его поймают на острове или у острова. 60
верст по морю без лодки не одолеешь, да и лодку самолеты обнаружат, и катера
догонят. Ходкие катера, "кавасаки" называются, у японцев купили. Поэтому с
Соловков убежать невозможно.
Большинство заключенных из кремля выводят на работы: на лесозаготовки,
на ремонт дорог и мостов, а кого заставляют собирать морские водоросли. Йод
из них здесь в Йодпроме делают. Работы эти тяжелые, но кто выполняет
задание, дают 800 граммов хлеба, а кто на 125 процентов вытянет - кило хлеба
и еще премблюдо - пирожок с картошкой.
Старые работают в хозлагобслуге: сторожами, истопниками, дворниками,
дневальными по камерам, да и так, куда пошлют, вот теперь ягоды собирают по
лесам. На этих работах, кто задание выполнит, хлеба дают 600 граммов. А еще
есть ненаряженные, на которых работ не хватило. Те получают 400 граммов.
Доходят, конечно. (Я не понял, куда доходят.) Кормят всех два раза: утром
хлеб выдают и завтрак - кашу жидкую. Обед вечером, после работы: тут черпак
супу или щей. Кто норму выполнит - второе блюдо дают: когда кашу, когда
винегрет, когда картошку с куском рыбы.
- А вот вам совет мой: утром весь хлеб не съедайте. Оставьте кусочек да
его с собой на работу возьмите, а то десять часов работать натощак ох как
трудно. В середине-то дня так есть захочется, а вы тот хлебушек и покушаете.
Хоть двести грамм, хоть сто съедите, а очень это приятно и полезно.
Как я сравню с тем, что раньше-то было, когда меня в 1932 году
привезли, голод такой был! Не приведи господь, как жив остался! Днями хлеба
не давали, а работать заставляли, и работа такая была: один яму копает,
другой же ее засыпает потом. Это значит, чтобы чувствовали, что не к теще
приехали на блины, а на тяжелое наказание. Урки людей ловили да ели. А
сейчас хорошо живем. В 34-м порядок навели. Кормят достаточно, кто работает,
я вот 600 грамм получаю и рад. Хлеб хороший пекут. А кто на политрежиме, те,
как господа, - не работают, а едят хорошо.
Что такое политрежим, рассказать он не успел. Его отозвали. Я узнал об
этом позднее.
Конец дня был ознаменован происшествием. Стоя у ограды, я услышал
резкий гудок. Он повторился три раза. Затем по дороге промчались несколько
конных стрелков. Стук копыт, пригнувшиеся фигуры вызвали ощущение тревоги.
Через некоторое время над лесом взлетел самолет и повернул в сторону солнца,
окруженного большим белым кругом.
- Буря будет, - сказал незаметно подошедший офеня, - как солнце в
круге, так и буря ночью. Это самая верная здесь примета.
Офеня потрогал бородку и шепотком сказал: