"Сергей Чилая "Донор" (роман) " - читать интересную книгу автора

горожанин, ежедневно проходит по улице мимо лавки, над которой висит криво
прибитая вывеска: "Большой выбор сигов". - Кому нужен большой выбор с-сигов?
- каждый раз ворчит он... Однажды в лавке затеяли ремонт, сняли вывеску,
поставив ее возле стены, и тогда удивленный горожанин прочитал: "Большой
выбор сигар", и зашел в лавку... Так и хирургический эксперимент снимает
вывески со своих мест, позволяя по новому взглянуть на старые проблемы,
ставит и решает новые...
В этот момент кто-то сунул мне в руку пропавший стакан из нержавейки.
Теплая сталь под пальцами недвусмысленно напомнила о температуре спирта
внутри, и желудок тотчас отреагировал на это. Я чувствовал, что пьянею и с
трудом выговариваю слова, однако мужественно продолжал:
- Рад напомнить, что лаборатория справляется с этой работой, и что
диссертант не ударил в грязь лицом по части снятия вывесок...
- За что пъем, БД? Здесь не ученый совет. Публика может не понять. Вы
не сформулировали задачу! - Наседал Горелик.
- У Кэрола есть мудрые с-слова, - сказал я без прежнего энтузиазма: --
"Что вы помните лучше всего? - спросила Алиса, набравшись храбрости. - То,
что случится через две недели, - небрежно ответила Королева, вынимая
пластырь и заклеивая им палец". Это качество - помнить, что произойдет через
две недели - необходимо экспериментатору не меньше, чем хорошая
хирургическая школа и знание патофизиологии кровообращения, - сказал я
после паузы. - Потому что иначе экспериментатор уподобляется человеку,
который выпустив стрелу в воздух, рисует мишень там, где она упала.
Ресторан одобрительно загудел.
- Д-давайте выпьем за диссертанта, - произнес я, поднимая стакан. - За
его близких... Я имею в виду его семью, а не лабораторных животных. За всех,
кто помогал ему в работе, за институт, который не мешал и позволил сделать
лабораторию такой, какой она есть...

Я выслушал нестройные крики одобрения, пригубил теплый спирт, до смерти
напугав желудок, и повернулся к соседке. Я видел, как ей нравится здесь, и
знал, что она нестерпимой любовью любит Грузию и грузин, и не мешал ей
наслаждаться.
- Мы посмотрели у себя в лаборатории содержание фосфорорганических
соединений и структуру митохондрий в миокарде тех сердец, что ты присылал
после газовой консервации, - сказала Инка, с удовольствием наблюдая, как я
пялюсь на соски ее грудок, торчащие сквозь ткань блузки. - Похоже, кислород
просто сжигает гликоген...
- Н-неужто все ходишь без лифчиков? - удивился я, - Или теперь
придумали лифы с дырками для сосков?
Я представил, как кто-то из моих аспирантов занимается с ней любовью,
понимая, что сам отрядил их на это... и сказал вслух:
- Чтоб с-сохранить миокардиальный гликоген, мы понизили содержание
кислорода в газовой с-смеси до уровня атмосферного воздуха... и добавили
углексилый газ в избытке.
Странные вещи творились в мире: Инка, прекрасный патофизиолог, знающий
все, что происходит с консервируемыми органами, предназначенными для
трансплантации, гляделась тридцатилетней девкой в свои сорок пять...
Учитель, положивший много лет на проблемы консервации, тоже смотрелся
странно молодо, несмотря на возраст и неимоверный вес... А я? Пусть