"Ольга Чигиринская, Екатерина Кинн. Дело земли (В час, когда взойдет луна) " - читать интересную книгу автора

Канэиэ так обидел, что за покойник так свирепствует? Ох, если считать
обиженных господином Канэиэ - не хватит пальцев на руках у всех здешних дам,
вместе взятых! Но вот кто способен распознать злого духа? Сэймэй, конечно
же, Сэймэй! Не он ли утихомирил растревоженный дух Фудзивара-но Наканари? А
что призрак принца Савары[23] перестал терзать столицу - также его рук дело!
- А правда ли, - спросила дама Оно, - что Хиромаса водит с Сэймэем
дружбу?
О, тут-то все забыли о молодом невеже, и принялись наперебой
пересказывать самые занимательные истории - о том, как демон украл из дворца
чудесную бива,[24] а Сэймей при помощи Хиромасы вернул ее обратно, и о
девице, от которой Сэймэй отвадил ухажера-выдру, и о том, как Сэймэй по
просьбе господина Великого Министра Кудзе убил жабу простым ивовым листком,
а там заговорили о других таинственных происшествиях, и в конце концов все
сошлись на том, что надобно соблюдать осторожность и в ночное время дома не
покидать - да и в дневное остерегаться ездить без охраны.
- А кстати... - тут глаза дамы Суэ сощурились, - говорили, что чья-то
повозка, запряженная белым быком с красной спиной, все утро стояла у Ниси
О-мия, где начальник городской стражи упражнялся в стрельбе из лука.
- Кажется, у дамы Хэй бык белый, с красной спиной, - проговорила дама
Кие. - А впрочем, мало ли таких быков в столице.
Дама Хэй, дочь капитана Правой Внешней стражи Тайра-но Корэнака,
зарумянившись под слоем белил, опустила голову и ничего не сказала.


* * *

Минамото-но Хиромаса - таково было всеобщее мнение - обладал
безупречным вкусом не только к священной музыке, но и ко всему остальному. В
небольшой комнатке, отведенной ему во дворце Дзенэйдэн, все было устроено
так, чтобы радовать глаз - и слух, если хозяину приходила охота поиграть на
бива или на флейте.
Прозвище "Господин Осени" подходило пожилому чиновнику как нельзя
лучше - и не только потому, что в его ведомстве находились Осенние Палаты.
Смолоду Хиромаса, как говорят, был невзрачен - лицу недоставало нежной
округлости, чертам тонкости, волосам мягкости и длины. Если бы не остроумие
да не божественная игра на флейте - пожалуй, ничем не мог бы он пленить
сердце красавицы. Однако будучи из тех мужчин, кого лета только красят, в
свои пятьдесят он стал более видным кавалером, нежели многие юноши, не
говоря уж о ровесниках, чьи миловидные лица с годами расплылись, округлые
щеки обвисли, а длинные волосы изрядно поредели. Хиромасу же луны и дни лишь
шлифовали, как бронзовую статую. Лицо Хиромаса брил гладко, бородки или усов
на китайский лад не отпуская, пудрой не пользовался и бровей не чернил - и
оттого не казался ни моложе, ни старше своих пятидесяти лет. Виски его
плотно прихватил иней, а брови только слегка тронул - но глаза, большие и
внимательные, не подернулись мутью годов, и говорили, что не одна дама,
завидев блеск в этих глазах, оставляла ночью седзи в своей комнате
приоткрытыми. И то: алые листья клена цветущей вишне красотой разве уступят?
Руки бывшего начальника Левой Стражи выдавали крепкую дружбу с мечом и
луком, а под складками просторного сокутай угадывалась фигура стройная, как
у двадцатилетнего Райко. И нес себя господин Хиромаса так изящно и легко,