"Мейвис Чик. Интимная жизнь моей тетушки " - читать интересную книгу автора

звук, и с благодарностью принял стакан сладкого хереса. Когда она встретила
его привычными ей словами: "Работы много?" - спокойно ответил: "Да, слава
Богу", - вместо того чтобы озадачиться, о чем, собственно, речь. Он
прекрасно понимал, что для тех, кто рос в годы депрессии, работа означала
жизнь в прямом смысле этого слова. Он повел себя очень правильно, начав
называть ее по имени, Нелл, не испросив на то согласия. Потом, на кухне, я,
правда, осведомилась, не возражает ли она. "Разумеется, нет, - ответила
мать. - Это логично". Как будто я спросила, не возражает ли она, чтобы
королева называла ее Нелл. Абсурд. Но с другой стороны, во Френсисе
чувствовалась порода. К тому же он был блондином.
Моей матери он, конечно, понравился. Она всегда питала слабость, потом
она мне об этом сказала, к блондинам. Ее первый муж, точнее, ее единственный
муж, поскольку мой отец женился на ней, будучи женатым на другой, погиб в
начале войны. Не успев зачать ребенка. Он был блондином. Я видела его
фотографии. С годами моя мать все чаще жаловалась на судьбу и за то, что она
отняла у нее Фреда, и за то, что на своих раздвоенных копытах подвела к
моему отцу. Будь Фред жив, она бы и не посмотрела на этого наглого мерзавца,
каким оказался мой отец. Он бы не очаровал ее хорошим произношением,
золотисто-русыми волосами и синими глазами. Единственная его черно-белая
фотография, в день их свадьбы, лежала на одной из полок комода. Но я знала
цвет его волос, потому что он передался мне. Бабушке Смарт, которая всегда
привечала Вирджинию за то, что она - Смарт до мозга костей, не нравилось,
что внешностью я пошла в отца. Только благодаря моей матери она не
относилась ко мне предвзято, потому что люто ненавидела и его самого, и
память о нем. "Если тебе встретится хороший мужчина, держись за него", -
говорила она мне, напирая на слово "хороший". Я же была бы счастлива любому
мужчине, ухватилась бы за него крепко-крепко. В семнадцать с половиной лет я
начала думать, что никому не нужна, списана в тираж.
В девятнадцать, до того как встретила Френсиса, уже нисколько в этом не
сомневалась.
Мы поженились через шесть месяцев после первой встречи, через четыре -
после его предложения, в церкви Святого Мартина, в Холборне. А если его
родственники могли счесть, что мои не соответствовали их стандартам, нас это
не волновало. На дворе царила демократия, даже его родители это
почувствовали и, пусть и с неохотой, приняли меня в семью. Я помню, как мать
Френсиса спросила:
- Почему только через шесть месяцев? - и подозрительно посмотрела на
меня.
- Потому что дольше я ждать не мог, - ответил он. Ее, конечно,
шокировало столь откровенное проявление чувств, но она лишь указала, что нам
едва хватит времени, чтобы передать список гостей в "Питер Джонс"* и "Арми
энд нейви"... Я уже понимала, зачем это делается.
______________
* "Питер Джонс" - большой универсальный магазин преимущественно
женской одежды и принадлежностей женского туалета в Лондоне.

Меня поразили свадебные подарки, действительно поразили. Мы получили
комплект серебряных столовых приборов на двенадцать персон, льняное
постельное белье, серебряные ведерки для шампанского, хрустальные бокалы, и
на этом фоне полотенца моей матери из "Ко-оп"* и подарки тетушек и дядюшек -